Выслушав ответ, она произнесла:
— Ну конечно, я заметила, что он очень симпатичный. Только тебя должно волновать вовсе не это. Он прекрасно знает свое дело. Я совершенно уверена, что этот препарат подействует.
Внезапно ее тон стал более строгим.
— Нет, это ты меня послушай. Никаких гостей у тебя сегодня не будет, и не мечтай! Как только я приеду, я немедленно конфискую у тебя бутылку. Раз ты намерен жить, я не собираюсь смотреть, как ты доводишь себя до цирроза печени.
Они нежно попрощались, и Тони в веселом настроении положила трубку.
— Думаю, вы догадались, с кем я говорила? — улыбнулась она.
— Да, — ответил Адам, — с Боссом.
— Это он для других — Босс, а для меня — нет. — Она вызывающе усмехнулась.
— Чем же вы так от всех отличаетесь? — В вопросе Адама явно прозвучала ревность.
— Тем, что я его дочь, — пояснила Антония.
Ах, вот как. Стало быть, Хартнелл — ее отец. Это уже кое-что меняет. Впрочем, не следует лукавить с самим собой. Это меняет все.
Только откуда у нее фамилия Нильсон? Но эта тайна легко развеялась по дороге в поместье, куда они возвращались вечером того же дня.
— Мистер Джек Нильсон был моим юношеским увлечением, — объяснила девушка. — Мы вместе учились на юридическом, и, откровенно говоря, на него, по-моему, папино могущество производило куда большее впечатление, чем я. Это был единственный случай, когда мы с Боссом разошлись во мнениях.
— Он что, не одобрял вашего брака?
— Наоборот, он считал, что Джек замечательный, и фактически своими руками толкнул меня ему в объятия. Но — увы. Мой муж оказался таким мерзавцем, что загулял, не дождавшись конца медового месяца.
— Сочувствую, — сказал Адам. — Но только он не просто мерзавец, а еще и дурак!
— Зато, — весело объявила девушка, — мой брак можно считать полезным опытом. Теперь у меня есть иммунитет.
— Против чего?
Не отрывая глаз от дороги, она тихо сказала:
— Против любви.
Званый ужин в поместье в конечном итоге состоялся. Единственное, в чем Босс послушался врачей, — то, что сам он к столу не вышел.
По всем меркам это был прием на высочайшем уровне — под стать самому дому: два сенатора, ведущий обозреватель «Нью-Йорк таймс», госсекретарь США. И министр юстиции. Все, кроме министра, пришли с женщинами. Разговор за столом велся оживленный, хотя, как показалось Адаму, несколько провинциальный. В основном муссировались сплетни о сильных мира сего.
В конце вечера появился доктор Пенроуз. Вдвоем с Адамом они осмотрели пациента, после чего адмирал немедленно отбыл.
