Манускрипт | страница 4
— Она ответила, что не писала ему никаких писем, и что полностью равнодушна к его персоне... Затем обвинила в дерзости, по-актёрски заплакав... Подруги, состроив гримасы гордости, сказали, что ничего не говорили ему о любви Беровой, обвинив во лжи...
— Думаю, услужливые болваны-кавалеры поддержали это наигранное возмущение! - вздохнула Аликс, - и, желая выслужиться перед своими дамами, набросились на несчастного...
— К счастью, они испугались меня и моих друзей, мы-то легко раскусили их жестокую шутку! - ответил Долгоруков. - Берова и её подруги получили ответный удар... Увы, наша поддержка не спасла беднягу Ручкина. От пережитого волнения у него отнялись ноги, через день он впал в забытье, а спустя неделю скончался...
— Понимаю, как тяжело чувствовать себя обманутым в своих искренних чувствах, — печально произнесла Аликс.
— Да, Ручкин сказал мне, что его ранил не публичный позор, а крушение любовных надежд... Больно, когда столь злобно посмеялись над любовью...
— Эти особы просто омерзительны! — воскликнула Ольга.
Я искренне сочувствовал бедняге, жалея, что меня не было рядом. Возможно, мне бы удалось заранее разгадать их жестокий план, и спасти юношу от роковых надежд.
Из журнала Александры
Сегодня Нина Реброва рассказала мне об их очередной эксцентричной постоялице.
— Она приехала абсолютно одна, — удивлённо говорила Нина, — остановилась в лучших апартаментах, попросив лакея и горничную. Выйдя на прогулку в парк, дама сразу же вызвала заинтересованный шёпот, но стоило ей лишь обернуться, как болтуны испугано смолкли. Я слышала, они говорили, что от тяжёлого взгляда этой дамы леденеет сердце.
Рассказ о странной гостье вызвал интерес и страх одновременно. Наверняка, эта дама заинтересовалась мною... вернее, манускриптом, хранителем которого мне пришлось стать поневоле...
Мы вышли в парк. Оглядевшись по сторонам, к своему ужасу я увидела Берову и Зеленовскую. Лучше бы я встретила ту таинственную даму, чем этих злобных гарпий. Компания двух светских дам, сопровождаемая вульгарно нарумяненными девицами деревенского облика и услужливыми кавалерами, преградила нам путь. По их насмешливым лицам не трудно было догадаться, что они хотят снова унизить меня. Общества, беседовавшие неподалёку, с любопытством взирали на нас, готовясь посмеяться. Нина приготовилась дать насмешникам достойный ответ, но её помощь не уменьшила бы моего унижения и обиды.