— Скажи, чтобы он ушел, — сказала Атина. — Под угрозой применения оружия.
Герт заморгала, не веря своим ушам.
— Мисс?
— Иди и скажи мистеру Маршаллу, что я не хочу его принимать.
— Но Атина, — возразила Эстер. Она сидела на кушетке за рукоделием.
Атина даже не потрудилась поднять голову от бумаг.
— В тот день, когда я увижу этого человека снова, я позабочусь, чтобы у меня были под рукой лук и колчан, полный стрел.
Герт прикусила губу.
— Но он очень настаивает, мисс.
— Герт, ты получила мое разрешение дать ему хорошего пинка. Я бы и сама это сделала, но на мне мои самые лучшие туфли.
Эстер вздохнула:
— Атина, я понимаю, что ты рассердилась на него за то, как он ушел, но, может, стоит рассмотреть проблему с нескольких сторон?
— Я уже все рассмотрела со всех точек зрения. И в доказательство этого у меня есть набросок, где он изображен обнаженным.
— Ну почему тебе обязательно нужно быть такой непреклонной? Он такой приятный джентльмен.
— Шетлендский пони тоже приятный, но он не нужен мне в моей гостиной.
Эстер повысила голос — что она делала крайне редко. При этом голос дрожал от негодования.
— Атина, не далее как вчера мистер Маршалл отнесся ко мне с большой добротой, когда я поплакалась ему в жилетку, и дал мне бесценный совет, в котором я очень нуждалась. Ты извинилась передо мной за то, что оскорбила меня в тот день, но я не прощу тебя, если мне придется выйти к мистеру Маршаллу, чтобы сказать ему, что ты не желаешь его видеть.
Атина в сердцах бросила перо, от чего на бумаге расплылось чернильное пятно.
— Ну хорошо. Проводи его, Герт.
Герт выскользнула за дверь и через минуту вернулась с Маршаллом.
— Добрый день, леди.
— Добрый день, мистер Маршалл, — отозвалась Эстер.
Атина закрыла лежавшую перед ней папку и встала.
— Мистер Маршалл, если вы пришли сюда, чтобы получить место, я вряд ли смогу вам что-либо предложить. Штат полностью укомплектован.
— Спасибо, мисс Макаллистер, но я здесь по другому поводу. Как поживаете, леди Уиллетт?
— Хорошо, мистер Маршалл. У нас обеих все хорошо, не так ли, Атина?
Атина взглянула на Маршалла. Ее подбородок был упрямо вздернут, хотя выражение его лица было скорее извиняющимся. Невысказанные слова повисли в воздухе.
