— Леди Уиллетт, вы позволите мне переговорить с мисс Макаллистер с глазу на глаз? Я был бы вам очень благодарен.
Атина взглянула на Эстер и едва заметно кивнула.
— Разумеется, — сказала Эстер и, шурша платьем, вышла, закрыв за собой дверь.
Маршалл поднял обе руки.
— Атина…
— Ничего не говорите.
— Выслушайте меня.
— Я бы предпочла вышвырнуть вас отсюда.
— Поймите, прошу вас… вы единственная в мире женщина, от которой я не ушел бы в такой момент, как тот, что…
— Благодарю вас, — ответила она, не скрывая сарказма. — Я не знаю, смогу ли вынести хотя бы еще один комплимент.
Он опустил голову.
— Вы понимаете, что я имею в виду. Я уважаю вас. Я хотел уберечь вашу честь.
— К черту мою честь. Как насчет моей гордости? То вы поднимаете мне настроение, так что я чувствую себя красивой, а то вдруг опрокидываете, будто я тачка, полная навоза.
Возникший перед ним образ вызвал у него смешок.
— Я не хотел вас расстраивать. Правда. Но для меня было важно не воспользоваться вами в том хрупком состоянии, в котором…
— Браво, мистер Маршалл. Высший балл за галантность.
Маршалл вздохнул.
— Мне очень жаль. Мне не следовало разжигать пламя, которое я не смог контролировать.
— Не льстите себе. Пламя уже остыло.
— Я этого не хотел. Атина…
— Если вы пришли, чтобы извиниться, вы извинились. Можете идти.
— Не прогоняйте меня, — сказал он, и в его голосе появились резкие нотки. — Пожалуйста… У меня к вам просьба.
— Просьба? Ко мне? — Атина села. — Боже, это становится интересно, если не сказать — смешно.
— Все очень серьезно, Атина. Мне необходимо поговорить с графиней Кавендиш.
Она хихикнула:
— Исключено.
— Почему?
— Потому что я решаю вопросы, относящиеся к школе.
— Я должен ее увидеть. Это очень важно.
— Расскажите, почему это так важно, что нужно беспокоить графиню.
— Не могу. При всем уважении к вам, но это не вашего ума дело.
Ноздри Атины раздулись от возмущения.
— Что вы себе позволяете, мистер Маршалл! Сейчас же убирайтесь!
Маршалл вышел на улицу. День выдался безоблачный, ярко светило солнце, но на душе у него было пасмурно.
Он ожидал, что упрямая Атина откажется свести его с графиней Кавендиш, однако даже мягкая Эстер не захотела ему помочь.
Настало время предпринять какие-то действия. Графиня должна знать о неминуемой угрозе газетного разоблачения. Он понимал, что это всего лишь вопрос времени и слух о том, чему учат в пансионе, распространится мгновенно и многие молодые леди, включая его сестру, будут оклеветаны. Он не мог раскрыть своего инкогнито Атине и Эстер, но графине Кавендиш он скажет, кто он.
