— Вы не заметили никаких странностей в его поведении?
— Нет, абсолютно никаких странностей я не заметил. Он был, как всегда, доброжелателен, сдержан. Он таким был по характеру, — не очень разговорчивым.
— А каковы были его взаимоотношения с женой?
— С Мирой? По-моему, самые теплые. Он её любил и был ей благодарен, что она помогла ему заглушить боль утраты жены и сына. Вы в кусе?
— Да. Где вы были вчера вечером?
— В Доме ученых академгородка на открытии выставки все того же Стрельникова. Вначале на торжествах по случаю открытия, а затем, отметили это дело в ресторане. А что?
— Нет, ничего. Просто спросил. А какая у вас машина, Павел Александрович?
— Пятисотый «Мерседес». А это что, имеет какое-то значение для дела? — Красивые карие глаза Шмыгова стали колючими.
— Неужто картинами можно заработать на такую машину?
— Разумеется. Я известный художник-портретист. Мне заказывают портреты очень богатые люди, которые и платят соответственно.
— Ясно. Что ж, большое спасибо за информацию. — Беркутов открыл дипломат, достал бланк объяснения, протянул Шмыгову. — Будьте добры, напишите все, что говорили мне.
— Это необходимо?
— Конечно. Нам же надо будет скоро принимать решение.
— Хорошо, — сказал художник. Достал авторучку и пересел за письменный стол.
Беркутов вышел в зал. Аристархова сидела в кресле, закинув ногу на ногу, курила.
— Не жалаете ли коньячку, Дмитрий Константинович? — предложила она, улыбаясь.
— Нет, спасибо. Я за рулем.
— И что вы от всего отказываетесь, странный вы человек? — Она встала и грудью пошла на приступ «противника».
Дмитрий мысленно усмехнулся: «Ни фига у тебя, гражданочка, не получится. Дмитрий Беркутов защищен любовью такой женщины, рядом с которой ты выглядишь просто красивой бульварной девкой. Не более того. Так что, заканчивай свой цирк. Дохлый номер! Вот если бы ты ко мне подкатила эти вот штуки года полтора назад, то я бы неприменно выяснил из чего они сделаны. А сейчас, извини. Сейчас у меня „вместо сердца пламенный мотор“. Вот так примерно обстоят дела».
Она подошла к нему вплотную, с предыханием прошептала:
— Я вам нравлюсь?
— А для убитой горем вдовы вы выглядите совсем даже неплохо, — насмешливо проговорил Дмитрий.
Лицо её разом поскучнело, глаза потухли, губы закапризничали:
— Ах, не напоминайте мне об этом, а то я снова расплачусь. — И действительно, в её глазах уже заблестели слезы. Артистка! Определенно.
