Глава третья ПОИСК ПРОДОЛЖАЕТСЯ
— Товарищ майор, у рации подполковник Журба, — лейтенант протянул Кайманову микротелефонную трубку.
Комендант сообщал о том, что поисковая группа выслана и что, тем не менее, сам он выезжает в район развилки дорог, где будет ждать Кайманов.
— Ефрейтор Демченко, отвезете задержанных в комендатуру, — приказал майор. — Мы трое, — он обернулся к Воронцову и Пинчуку, — в сопровождении наряда Семина следуем по направлению к аэропорту. Туда же выезжает и комендант подполковник Журба.
Демченко с задержанными и своим младшим наряда сели в одну машину, Кайманов и Воронцов с Пинчуком в сопровождении Семина и Гуляева — в другую.
Водитель, получив приказ майора «жать на всю железку», резво тронул с места, «газик», проковыляв некоторое время по проселочной дороге, выбрался на асфальт, помчался по шоссе.
Некоторое время все молчали.
— Не довезет ефрейтор до медпункта этих горе- проводников, — сказал Кайманов.
Пинчук и Воронцов не ответили, но видно было, думали о том же. Майор мог бы сказать, что неизвестный, отправивший с такой хладнокровной решимостью на тот свет трех человек, кроме всего прочего, оставляет в грунте следы не менее глубокие, чем сам Кайманов, а это значит — идет с грузом. Если же у него такой собственный вес, то их противник, учитывая скорость его передвижения по горам, — не человек, боевая машина. Задерживать такого будет чрезвычайно трудно…
Некоторое время все трое молча наблюдали, как, словно взлетная полоса, мчится навстречу дорога, как в свете начинающегося дня алеют на зеленых коврах по обе стороны шоссе тюльпаны и маки, покачиваются на ветру, белея гнездами, какие-то полевые цветы, спешащие покрасоваться, пока еще не набрало силу среднеазиатское солнце.
Сидевшие в машине едва ли замечали красоты природы, озабоченно обдумывая, чем-то еще закончится поиск.
— И все-таки, товарищ майор, — сказал младший лейтенант Пинчук, — не могу взять в толк, как вам удалось установить, что был еще один, как вы считаете, главный преступник?
— Мне это удалось установить визуально, — ответил Кайманов, который не мог простить Пинчуку его реплику насчет следопыта «Кожаного чулка» и несколько иронический жест, ставящий под сомнение выводы Кайманова. — Я ведь, — продолжал майор, — как тот тульский мастер Левша, что аглицкую блоху без мелкоскопа ковал: следы всю жизнь на глазок да вприкидку определяю…
