Каждая минута и час неумолимо падают в прошлое. Кончилось утро, высохла его роса, солнце достигло своего зенита и стало заваливаться к линии горизонта, на блокпосту поменялись несколько смен приморского ОМОНа, мимо нас прошли несколько сотен машин. С нахлынувшей духотой вечера, столбом поднимая пыль битой дороги, через блок проносится гудящая сиренами колонна ПАСЕ. Уповая на справедливость, мы ждем сигнала «Съем».
Проходит еще несколько часов, наступает глубокий вечер. ПАСЕ уехало больше часа назад, а про нас забыли. Там в отделе засели неисправимые трусы, боящиеся взять на себя грамм ответственности, чтобы снять людей с улиц. Рэгс то и дело повторяет по рации: «До особого распоряжения!» Это он, злодей, тянущий из нас жилы и питающийся нашей кровью, сейчас трясется как осиновый лист и не собирается очищать от нас улицы, пока об этом не вспомнят где-нибудь повыше. А там точно не вспомнят. На чем свет стоит хулим мы своего бедового начальника, его неторопливое ПАСЕ и собственную идею приехать сюда.
После вечернего развода на заднем дворе целая вереница контрактников с тазами и ведрами скрашивает вечерний досуг. Кто-то стирается, кто-то моется.
Засыпав в кастрюлю кружку гречневой крупы, варю ужин. Сон.
В середине ночи выход на пост. Целый час я потею под пылающей духотой неба. Громадный вакуум ее беспродышной ямы висит над землей. Бледная змея метеора ползет по черным дырам горячего космоса. Кавказская чернильная ночь хлопает далекими выстрелами, пугает минутами гробовой тишины и плавится в угольной пелене воздуха.
В Шатое подорваны два «уазика» с ОМОНом. Ранены шесть человек, о погибших не сообщалось.
3 июня 2004 года. Четверг
Тамерлан вручает мне заявление. Женщина сорока четырех лет жалуется на своего мужа, что неоднократно избивал ее, а затем и вовсе выгнал из собственного дома, поселив туда своего сына от другого брака, алкоголика и неряху. Наш общий друг, Неуловимый, так бесславно отправленный Тайдом на пенсию, в свое время занимался данной проблемой, но до ума ее не довел.
По стопам Неуловимого семейной бедой занимался и лично Рамзес Безобразный, но тот также пустил ее на самотек. Сейчас он стоит передо мной и внушает, как надо действовать по закону в такой ситуации, советуя мне попугать милицейской формой негодяя.
Пропуская слова Безобразного мимо ушей, я беру с собой Ахиллеса и еду творить беззаконие. Мой план прост: схватить злодея, составить нехитрый материал по мелкому хулиганству и отправить его суток на трое за решетку, а после освобождения повторить процедуру. И так до полного выселения из занятой хижины.
