— У угла есть имя?
— Догадливая, — ухмыльнулся Ваня и, скривившись, потрогал трещину на губе.
— Смой сначала грязь с рук, — проговорила Ася. — Сейчас дам полотенце.
Злость, накопившаяся за время длительного молчания с Юликом, с новой силой накатила на Асю, а волнение из-за разбитого лица Ивана лишь добавило досады. Асю уже не заботила необходимость быть вежливой. Нечего приходить без приглашения, а пришел — терпи настроение хозяйки, каким бы оно ни было. Если нет — никто не задерживает.
Однако Ася обнаружила, что не хочет отпускать Ивана, что рада его приходу. Хоть с кем-то можно отвлечься от гнетущих мыслей. Но было… было что-то еще, что она старательно отбрасывала, и потому злилась еще больше:
— Эти несносные мальчишки вырастают в совершенно несносных мужчин!
— Что ты бормочешь?
Иван стоял на пороге комнаты и потирал мокрые руки. С подбородка капала вода, две хрустальные бусинки запутались на концах темных бровей.
— Я не бормочу! — рассердилась Ася пуще прежнего. Она не заметила, что ругалась вслух. — Я рассуждаю. Держи полотенце.
— Полезное занятие.
Ваня улыбнулся в полотенце. Боевитость Насти подняла его настроение. Она напомнила ему мать, когда та распекала хлебнувшего лишку отца. Это тоже было частью уюта и заботы.
— Спасибо. — Он протянул влажное полотенце.
— Руки пореже распускал бы, — проворчала она себе под нос, — тогда бы и благодарить не надо было.
Ася выдвинула ящик в тумбе под трюмо, и на Ивана пахнуло невообразимым букетом косметических ароматов.
— И ты всем этим пользуешься? — недоверчиво спросил он, рассматривая множество бутылочек и баночек с красочными наклейками.
Ася одарила его уничтожающим взглядом:
— Следующим будет вопрос о возрасте?
— Ой, ну что ты, Настенька! — тихо рассмеялся Иван. — Кстати, сколько тебе лет?
Злость мгновенно испарилась. Ася прервала поиски, опустила голову, отчаянно борясь со смехом. Выразительно кашлянув, она продолжала что-то искать. Наконец закрыла тумбу и встала.
— Это тетрациклиновая мазь, — сказала она, протягивая маленький тюбик. — Смажь ссадины, а я поставлю чай. Кормить не буду.
— Может, ты смажешь, Настя? — осторожно попросил Иван.
Ему нестерпимо хотелось приблизить Настю к себе и насладиться ее заботой и вниманием. — Я не знаю, сколько нужно, и рука занемела от боли.
Ася завороженно смотрела на движение его губ и вспоминала, какие они бывают — то нежно-мягкие, то требовательно-жесткие и каждый раз необычайно чувственные. У нее закололо в подушечках пальцев от желания прикоснуться к его губам, обвести классически изогнутый контур и отвести руку, чтобы то же проделать своими губами, потом языком, потом…
