Убить Сталина | страница 2
подготовки больше занимался какой-то метафизикой – личностью Сталина,
заставлял меня читать книги – написанные им и о нем. Ярополк видел в вожде
тайну, разгадать которую не мог, – хоть лбом о стенку. За всеми зверствами он
чувствовал нечто, гораздо более зловещее, нежели сами зверства. Кирилл за
спиной Ярополка крутил пальцем у виска и говорил с презрением: «Утоп наш
Ярополк в кабалле». Нужно сказать, что они друг друга недолюбливали. А
впрочем, лабораторные крысы редко способны на любовь.
С позиции разума Архип не во всем соглашался с Ярополком, однако
мрачный цинизм Кирилла отвергал не разумом, а сердцем. Глядя на портрет
вождя народов, Архип думал, вернее, чувствовал, что тайна есть, и временами
ему казалось: хвостик этой тайны виден – только ухватись.
За время подготовки он выслушал много наставлений и просьб
относительно речи – тех слов, что должен услышать деспот перед смертью. Надя, стесняясь и краснея, подошла к нему и попросила сказать Сталину, что в аду его
ждут убитые им младенцы. Почему младенцы, да еще и в аду, этого она
объяснить не смогла и оттого еще более смутилась. Архип давно уже подумывал
уволить Нину, так как терпеть не мог влюбленных девиц на рабочем месте,
однако он знал, что на руках у девушки больная престарелая мать, и – рука не
поднималась.
Речью больше занимался Ярополк, и, как казалось Архипу, подошел он к
этому важнейшему делу вполне рационально. Многим палачам – на грани
раскаяния и преклонения перед совестью - больно слышать перечисление их
грехов и «аз воздам», хотя они и сами прекрасно знают дела рук своих. В
Сталине была черта, выводящая его из этого ряда. Он убивал, веря в то, что
должен убивать. Ярополк построил речь на решениях двадцатого съезда, а так же
на крахе СССР и коммунизма. Это жестоко. Но Ярополк, возможно, имел право на
жестокость – его прабабка была замучена в застенках НКВД.
Пытаясь оправдать свое назначение, Архип перелопатил архив
лаборатории, доступный архив Интеллектуальной Библиотеки, однако не нашел
ни малейшего намека на то, чтобы кто-нибудь из его родственников пострадал от
сталинского режима. Напротив, его прапрадед прожил свою мещанскую жизнь в
городе Калуге и не слышал о застенках, пытках и расстрелах. Архипу пришлось
удовлетвориться фактом убийства его любимого поэта Николая Семеновича
Гумилева. Архип питал слабость к литературе и оттого-то его не особенно ценили
в лаборатории. И Кирилл, и Ярополк – люди предельно рациональные, твердые, как каменные глыбы, считали Архипа хлипковатым.