Время от времени мать водила ее в ресторан. «Заказывай, ешь». Фьямма вечно сидела на диете, хватала у дочери с тарелки.
Теперь она была сыта одним яблоком и гуляла целыми часами.
Дни сделались такими воздушными. Как у наркомана при первых вдохах кокаина или принятии амфетамина. Она знала кучу таких современных мучениц, чокнутых голодающих, с медикаментозными галлюцинациями.
Она делала все сама, терпеть не могла никакой формы зависимости.
Подчинялась только себе самой.
А если умеешь управлять чувством голода, кажется, что все в твоей власти.
Просыпаешься утром с провалом в животе. Ощущаешь малейшее движение внутри себя. Радуешься, что голод отмирает, как гадкий хвост, что на стенках желудка, соединившихся, словно замкнутая петля, больше не скапливается слизь. И одновременно переполняешься энергией.
Счастливые это были дни. Ожидание, что кости начнут, как цветы, раскрываться по утрам.
А потом все перешло в болезнь. Совершенно как у наркоманов.
Силы исчезли, галлюцинации сменила пыль. Пыль вместо еды. А ты уже не можешь остановиться. Блюешь чем-то зеленым.
Она вроде бы хотела выздороветь, но ее желание не было искренним. Скорее, некой формой лжи.
Она думала о жизни. Наблюдала за жизнью других. Обычных девушек, в теле. С задницами, обтянутыми джинсами.
Но она уже попала в плен другой стадии жизни, стала узницей кокона. Как умирающая, как мистики-эзотерики в своих одеждах.
Она перестала гулять. Часами лежала в постели. Ее волосы стали похожи на мышиную шерстку. Кожа — как у эксгумированного тела. Пепел, зачем-то собранный воедино.
На пару с Миколь они сняли квартиру — Делия тогда еще училась на биологическом факультете. Насекомые, невидимые глазу жизни. Мать навещала ее со своим бойфрендом. («У тебя дочь не лесбиянка»?) Шумная, вздорная, мать ее не понимала. Фьямма тоже вынуждена была пройти свой путь, обращаться к специалистам. Она никогда не говорила о еде. Как будто это было что-то ужасное. Как о волосках, торчащих из-под бикини.
Делия вела дневник питания.
«Не обо всем можно говорить. Слова поднимаются из глубины, но так и затухают, как снулые рыбы. Душа — калитка морского кладбища. Не входи туда загорелой, босой, с бутербродом в руке. Отнесись с уважением к дочери. К существу, которое так долго и так давно страдает. И никто в этом не виноват. Не укоряй себя. Просто так получилось».
Слишком слабая, чтобы жить, и слишком сильная, чтобы умереть, — такой Делия была в то время.
Мучительные сцены в магазинах, когда она что-нибудь покупала себе. Детский размер. Переглядывания продавщиц.
