— Корочку положи.
— Нет, лучше зубочек чеснока.
Настоящие послевоенные пельмени. Белое тесто. I Красный фарш из трех сортов: говядина, баранина и гусь. Бабушка Варвара принесла его в честь праздника. Я сделала Зямочке из перьев костюм индейца. Гриша раскрасил их чернилами и марганцовкой.
— Мамочка! А мне попадется счастливый пельмень?
— Не знаю. Кто счастливый, тому и попадется.
— А я буду много-много наедаться, и мне попадется.
— Правильно.
— Папа, а тебе когда-нибудь попадался счастливый пельмень?
— Нет.
— Бедненький. А мне всегда попадается. И в том году, и в позатом, и в позапозатом. Знаешь, что нужно сделать, если попадется? Желание загадать.
— Думаешь, сбудется?
— У меня всегда сбывается. Мамочка, я придумал, давай сделаем четыре счастливых пельменя: для тебя, для меня, для папы и для бабушки Варвары, чтобы у всех желания сбылись.
— Давай. Только знаешь, все эти пельмени могут оказаться у одного человека.
Зямочка кладет голову на руки. Задумывается. Господи! Как он похож на Лазаря. Он даже голову также клал на руки, когда задумывался. Отчего это происходит? Одинаковая внешность, походка, движения. Словно один и тот же человек с разницей в двадцать семь лет.
— Я придумал! Если мне попадется первый пельмень, я его съем, а второй отдам тебе, а третий — папе, а четвертый — бабушке Варваре, а пятый — Кузьме.
— Коту-то зачем пельмень с чесноком?
— У Кузьмы тоже есть новогоднее желание.
Желтые прозрачные капли бараньего жира плавают в горячем молоке. Пахнет лекарствами, кислым тестом, влажным козьим пухом. Гриша пьет горячее молоко. У него опять обострение туберкулеза. Ему невкусно. Он морщится, отставляет стакан.
— Гришенька, ну что ты, как ребенок. Выпей залпом.
— Пусть чуть остынет. Иди сюда. Иди ко мне.
Подхожу. Сажусь рядом.
* * *
— Рахиль, ты… ты такая красивая, как царица Эстер.
Ты стала еще красивее за эти годы. Рахиля… ты… ты не бросишь меня?
— Почему? Почему ты подумал об этом?
— Не знаю… Мне сегодня снилась Польша. Я кружил, кружил тебя на руках. Помнишь нашу сосну над обрывом? Сосну с двойным стволом. Такую странную сосну, как будто двое влюбленных.
— Ой! Гришенька! Мне же надо сбегать на работу в ателье. Я совсем забыла. В три часа привезут сосны.
Дома поставим. Нарядим.
— Нет! Нет! Не надо дома сосну ставить! Нет! Он сжимает горячей рукой мое запястье. Мне больно. Очень больно.
— Почему? Гриша, почему?
— Я не могу тебе объяснить. Это лесоповал. Сосны… Сосны… Я ненавижу сосны. Запах смолы. Желтые слезы. Пять лет я рубил, рубил, рубил их стволы, и они плакали, плакали! Желтыми слезами… Не надо! Прошу тебя…
