«Под этим небом черной неизбежности…» | страница 15
Неистовствует сумасшедший Павел.
«Да, мы будем смотреть на стеклянные грозди созвездий…»
Юрию Терапиано
Да, мы будем смотреть на стеклянные грозди созвездий
В Петербурге холодном, где зимой сгущается мрак,
Где присутствуют Музы на том театральном разъезде,
Где унылого автора видит лишь пара гуляк.
Да, мы будем бродить, рассуждая о прихотях жизни,
С Блоком слушать в ночном ресторане цыганскую грусть,
Ах, зачем нам дано на последней, трагической тризне
Драгоценные строфы, сквозь бред, повторять наизусть!
Наклоняются ниже стеклянные грозди созвездий.
Полуночной Авроры улыбка сквозит в облаках.
Будем с автором, в черном, пустом театральном подъезде,
Говорить о стихах, о России и прочих ненужных вещах.
1952
«Призрак Блока на Офицерской…»
Призрак Блока на Офицерской,
Анненского — в Царском Селе.
На земле изолгавшейся, мерзкой,
Места нет им на этой земле.
Я когда-то шел по Литейному,
Ветер с Ладоги шел со мной,
Дорогами узкоколейными
В пригородах весной.
Зацветая почками клейкими,
Летний сад ворошил и пел,
Масленичными вейками,
Бубенчиками звенел.
Иными стали созвездия,
Растеклась их горькая соль.
«Юность — это возмездие».
Юность — кроткая боль.
В туманы и ночи белые
Уходил ты, молча скорбя.
Что с тобой, мой город, сделали?
Переименовали тебя…
А теперь и не снится мне
Невский, площадь возле Дворца,
Над желтеющими страницами
«Кипарисового ларца».
«Белая матроска. Синие глаза…»
Белая матроска. Синие глаза.
Высоко, над лесом, дальняя гроза.
Говорит о чем-то древняя река,
А в моих ладонях — смуглая рука.
Горько пахнет ночью вялая трава.
Золотые кудри. Тихие слова.
Всё о чем-то тайном. Может быть, о том,
Что за знойным ветром будет дождь и гром,
Что над нами грянет гневная гроза,
И потухнут завтра синие глаза.
«И поздний дождь над миром, как тогда…»
И поздний дождь над миром, как тогда,
И всё такое жалкое и злое…
Поет, бормочет за окном вода
О нежном, о пленительном покое.
И дождь ночной, как прежде, как тогда,
И дом плывет в безвестные пустыни.
В разрыве туч холодная звезда —
Такой же свет мучительный и синий.
«Ненужный свет залег давно…»
Ненужный свет залег давно,
И месяц просится, ныряя
В подслеповатое окно
Полузабытого сарая.
Там не лежит уже никто,
Соломы клок остыл и высох.
И только ветхое пальто
Шевелят, пробегая, крысы.
Проходит мимо и свистит
Неумудренный обыватель.
Он должен ровно к десяти
Улечься дома, на кровати.
Кому сказать и чем помочь?
Уткнувшись головой в подушку,
Он слышит, как колотит ночь
В сторожевую колотушку.
И мир, лежащий в тишине,
Книги, похожие на «Под этим небом черной неизбежности…»