— Думаю, ты прав, Клей, — сказала она. — Жить не так, как все, было очень тяжело. Поэтому я и уехала отсюда, окончив школу.
— Значит, во всем был виноват Луисвилл? Ты разозлилась на целый город?
— Вовсе нет. Просто меня раздражали незыблемые социальные стереотипы Брекинриджа.
— А ведь школу помог основать кто-то из Лэнгстаффов.
— Как же можно было забыть, если классная наставница каждый год напоминала мне, что именно поэтому я получаю стипендию.
— И еще благодаря хорошим оценкам, — добавил Клей.
— Да, — согласилась Шелби, с удовольствием отметив, что Клей помнит о ее способностях. — И все же я никогда не чувствовала себя своей в школе. Никогда. Но я, по крайней мере, не была покорной овечкой.
Слова Шелби удивили Клея, но ему, похоже, нравилась ее грубоватая прямота.
— Овечкой?
— Да, слепой рабыней моды — безмозглой куклой. Впрочем, клоунов среди мужской половины класса тоже хватало.
— Это точно, — сказал Клей, затем вдруг щелкнул пальцами. — Я понимаю, что ты имеешь в виду.
Шелби рассмеялась.
— Давай вспомним, — продолжал Клей, поудобнее устраиваясь в кресле, которое было явно маловато для него. — Брекинриджская куколка образца тысяча девятьсот восьмидесятого года должна была…
— Носить стрижку «каскад», как у Фары Фосетт, с мелированными концами, иметь хороший цвет лица и красивые плечи, — подхватила Шелби.
— Что-то не помню подобного образца совершенства, — сказал Клей.
— Еще надо было носить платья с большими набивными цветами и хотя бы в одной из дырочек, проколотых в ушах, должны были красоваться серьги из натурального жемчуга. Зимой — мокасины с бахромой, летом — тряпичные туфли на завязочках и всегда, всегда — бусы на шее.
— И все знали, что означает каждая бусинка, — вставил Клей.
Шелби удивленно замолчала.
— Нет, — сказала она. — А что они значили?
Лицо Клея, тронутое легким загаром, неожиданно покраснело.
— Ну что, Клей, что же они означали?
— Мммм, каждая бусинка была памятью о каком-то… романтическом приключении.
Шелби никогда не носила бус. Впрочем, романов в школе она тоже не заводила, так что, оказывается, бусы были и ни к чему.
— Значит, я не все знала о брекинриджских куклах. Спасибо, что дополнил мою информацию.
Но Клей казался скорее смущенным, чем польщенным.
— Слухи о том, насколько хорошо изучил их я, всегда были сильно преувеличены, — пробормотал он.
— У меня была другая информация. Но не пора ли поговорить о клоунах?
Взгляд Клея ясно говорил, что он принимает вызов.
