Потом мы долго молчали, как бы отброшенные сказкой на невероятно далекое друг от друга расстояние. Со степи тянуло запахом шалфея, богородской травки, припаленной зноем. В небесах, яркие, горели звезды. За худым стеклом в избе похрапывал собравшийся в дорогу Васька, мой злой разлучник.
- Мы никогда больше не увидимся, - сказал я.
- Почему? А он (так она называла своего незаконного отца) говорил, увидимся.
- Утешал он тебя, как дурочку. Не увидимся.
Надя сползла с глиняной завалинки, уткнулась головой в мои колени. Я гладил ее узкую вздрагивающую спину, сдерживая слезы.
Вдруг из худого окошка просунулась рука и схватила меня за воротник рубахи.
- Идите спать, курята! - сказал басовито Васька Догони Ветер.
Утром до восхода солнца мы оба с Тимкой глядели через плетень во двор Васьки. Он запряг коренную, потом пристяжную лошадь, исподлобья бросая на пас сердитые и виноватые взгляды: все-таки он приходился нам троюродным дядей, и, наверное, совесть его была не вполне спокойна, что он оставлял нас одних. Он нахмурился, развязал мешок на телеге, отсыпал ведро муки и подал нам.
- Идите спрячьте, - сказал Василий, а сам скрылся в низких дверях сеней.
Я не двинулся с места.
Василий вынес на руках полусонную Надю, положил на телегу сверху мешков.
- Надя! - крикнул Тимка.
Она подняла черную, с перепутанными волосами голову, поморгала и, улыбнувшись блаженно-дураковато, снова упала лицом на мешок, прислонившись теменем к котлу.
Василий ястребом вскочил на телегу, разобрал вожжи, и кони вынесли телегу за ворота.
Только теперь я, кажется, понял, что мы с братом осиротели, что матери у нас нет, отец где-то воюет.
- Тимка! Что же мы с тобой делать будем? Ведь мама-то умерла, одни мы! - Я больно сжал уши брату.
Губы его растянулись, и он заревел.
Во дворе появился Никанор Поднавознов со своими сыновьями. С удивительным проворством они выламывали оконные рамы в избе, где жила Надя, тащили какие-то доски из сеней. Ветер с разбегу ударял в пустые оконные проемы.
Вдруг наша калитка распахнулась, и во двор влетела Надя.
- Никуда я без вас не поеду!
Подъехал Васька Догони Ветер, сказал хмуро:
- Собирайтесь в дорогу. Видно, судьба моя канителиться с вами.
Выехали мы на следующий день. В пути у меня сильно разболелась голова, потом начало тошнить.
- Это от родниковой воды. Зря пил в жару-то, - сказала Надя, прикладывая к моему лбу мокрый платок.
Василии с опаской поглядывал на меня. В глазах у меня рябило, иногда курганы с выжженной жухлой травой начинали кружиться, вдруг то небо падало на землю, т;- земля оказывалась выше неба. Иногда казалось: парящго коршун садится на мою голову, вцепившись когтями L?
