- Пусть учится, авось пригодится. На врагов у малого злости через край, а зубов-то нет, укусить-то нечем.
Учись, Андрей, пулемет - кусачка серьезная. Не одна вражья башка поклонится ему до сырой земли.
Жизнь моя наполнилась заботой, и я настолько повзрослел за несколько дней, что минувшее лето с налетами карателей, с порками, убийствами, казалось, отошло в недосягаемые дали детства. Каждый вечер я вместе с рабочпмп тащил пулемет в овраг за селом, мы выпускали по щиту пяток пуль, потом возвращались и протирали ствол. Запах пороха, масел и металла до того нравился мне, что я намеренно не отмывал дочиста свои руки.
Одно тревожило меня, это мать - ее печальный пристальный взгляд наводил меня на мысль, что не нынчезавтра она положит конец моей новой жпзнп. Но мать пока молчала, все строже поджимая своп обветренные губы. Когда она, взглянув на меня, переводила взгляд исподлобья на отца, в карих с грустинкой глазах ее вспыхивала такая тревога, что отец хмурился, начинал покряхтывать, нагнув голову. Тогда на худощавом лице его вспухали желваки.
Солнечным, по-осеннему прохладным днем мы с матерью и отцом поехали в луга за коноплей, мокшей в озерце. Я правил Старшиной не оглядываясь, и мне было радостно оттого, что мать и отец поют позади меня на телеге:
Сидел Ваня на диване,
Пил вишневку.
Изумрудная отава осеннего подгона окаймляла черную воду озерца. Пока родители багром вытаскивали из озера снопы конопли, я срезал в кустах краснотала хворостинки, чтобы сплести дома шабалу.
- Знаешь что, Анисья, - заговорил отец, вытащив багром из озерка последний сноп конопли, - ты не тревожься за Андрюшку. От себя я не отпущу его. Со мной ему безопаснее. Да и ты с Тимкой поостерегись в эти дни.
Драка вот-вот начнется.
- Эх, Ваня, Ваня. Мало ли он перенес? А ты опять его в переплет суешь. Разве он человек в своп годы-то?
Ягненок глупенький.
- Ничего, при мне он быстро волком станет, - твердо сказал отец. - Если зайца бить по зубам, у него волчьи зубы отрастут.
Я вышел из кустов, улыбаясь от счастья.
- Мамка, хочешь, я ночью в баню сбегаю, принесу листья от веника, а? Могу один кромешной тьмой на гумно сходить.
Отец обнял меня и мать, прижал к себе.
- А ты, Анисья, толковала, что Андрюшка маленький. Нынче они, дети-то, оторви да выбрось. И разум у них пояснее, чем у иного дядьки. Тележным скрипом их не застращаешь. Ухачи!
Теперь в нашем доме редко закрывались двери: приходили связные с донесениями от командиров отрядов соседних сел. Касьян, рабочий из депо и отец выслушивали их, давали указания, и связные отправлялись в свои села.
