— Первый ленч, леди и джентльмены. Первый ленч. Прошу занимать места.
У всех семерых пассажиров, что сидели в купе Пилар, оказались билеты на первый ленч. Они встали и вышли, купе сразу опустело, и стало тихо.
Пилар быстро закрыла окно, которое перед этим опустила воинственная седовласая дама, занимающая противоположный угол. Затем расположилась поудобнее и принялась смотреть из окна на северные пригороды Лондона. Она не повернула головы на звук открывшейся двери. Это был мужчина, что стоял в коридоре, и Пилар не сомневалась, что он вошел в купе с единственным намерением побеседовать с нею.
Она всерьез продолжала любоваться видами из окна.
— Может, вы хотите открыть окно? — спросил Стивен Фарр.
— Наоборот, я только что его закрыла, — сдержанно отозвалась Пилар.
Она свободно говорила по-английски, правда с небольшим акцентом.
Наступило молчание.
«Приятный голос. В нем чувствуется солнце… — думал Стивен. — И теплый, как летняя ночь…»
«Мне нравится его голос, — думала Пилар. — Звучный и сильный. Интересный мужчина, определенно интересный».
— Поезд переполнен, — заметил Стивен.
— О да. Люди уезжают из Лондона, потому что в городе так мрачно.
Воспитание, которое получила Пилар, отнюдь не запрещало ей разговаривать в поездах с незнакомыми мужчинами. Она не хуже других умела постоять за себя и не привыкла ни в чем себе отказывать.
Стивен родился не в Англии, и он не испытывал неловкости, вступая в разговор с молоденькой девушкой. Обладая открытым характером, он считал вполне естественным заговорить с тем, с кем ему хотелось.
Поэтому, ничуть не смущаясь, он улыбнулся и сказал:
— Лондон вам не понравился, правда?
— Ни капельки.
— Мне, между прочим, тоже.
— Значит, вы не англичанин? — спросила Пилар.
— Англичанин, но живу в Южной Африке.
— Тогда все понятно.
— Вы тоже из другой страны?
— Да, — кивнула Пилар. — Я из Испании.
Стивен сразу заинтересовался:
— Из Испании? Значит, вы испанка?
— Наполовину. Мама у меня англичанка. Поэтому я и говорю так хорошо по-английски.
— А как вы относитесь к войне? — спросил Стивен.
— Война — это ужасно. И печально. Она принесла столько разрушений!
— А на чьей вы стороне?
О политике Пилар рассуждать не любила. В деревне, где она выросла, объяснила она, войной мало интересовались.
— До нас она не дошла, понимаете? Мэр, офицер правительственной армии, естественно, был за правительство, а священник — за генерала Франко. Большинство же жителей занимались своими виноградниками, поэтому у них не было времени разбираться, кто прав и кто виноват.
