Прикусив губу, она улыбнулась:
— Это как-то странно, тебе не кажется?
Он поцеловал ее в щеку и не удержался от искушения помедлить и пробежать губами вверх, по изысканной линии скулы к виску.
— Я не в том положении, чтобы спорить, если только ты не собираешься обвинить меня в том, что я соблазнил тебя из-за порезанных пальцев.
Гейл хихикнула, но тут же спохватилась:
— Наверно, я должна испытывать сожаление…
— И ты его испытываешь?
— Нет, — покачала она головой.
— А что ты чувствуешь?
— Мне неловко это говорить.
—Тогда закройте глаза и позвольте нам это услышать, мисс Реншоу.
Она послушно закрыла глаза, и Роуэн терпеливо ждал, водя пальцами по ее обнаженному плечу и руке.
— Полученный опыт меня изменил.
— Да?
— Я распутная женщина, Роуэн. Я горю желанием испытать это вновь. Наверно, в книжках все правильно написано. Если женщина…
Его поцелуй помешал ей закончить мысль. Гейл распахнула глаза. Лучась новым теплом, они сказали Роуэну, что она его внимательно слушает.
— У нас у всех одинаковая натура, мисс Реншоу. Мы существа из плоти и крови, и нас влечет друг к другу все та же сила, с которой люди бьются на протяжении всех веков, как вышли из пещер. Но ты совершенство, а как же иначе? И в этой связи между нами, в этом огне есть что-то особенное, Гейл. Не поддающееся науке.
Она прижалась к нему и, распластав ладонь на его груди, играла с курчавой порослью, невинно распаляя вновь возродившееся желание.
— Я далека от совершенства, Роуэн.
— Как и все люди. — Он обнял ее крепче, сожалея, что не может остановить это мгновение. — Что касается смерти Шарлотты…
— Я не уверена, что хочу сейчас слышать об этом. — Оттолкнувшись от него, Гейл села, натянув на грудь одеяло. — Роуэн, я… голая и не думаю, что хочу слышать, как ты произносишь даже ее имя. Я понимаю, что это не совсем логично, но обещаю, что внимательно выслушаю тебя, когда на мне будет не менее трех слоев одежды, и я буду иметь представление, где мои туфли.
— Вот тебе новая медицинская теория! Ты могла бы доказать, что человеческая способность слушать связана со степенью обнаженности.
Она ударила его подушкой, игриво прекращая дебаты.
— Поговори мне!
— Что ж, раз одна тема под запретом, попробуем другую. Мое внутреннее чувство подсказывает мне, Гейл, что я должен проявить благородство и попросить тебя выйти за м…
— Постой! — Она приложила пальцы к его губам. Ее глаза потемнели, как от боли. — Мне нужно время, чтобы ко всему этому привыкнуть! Я планировала… у меня столько планов на жизнь, которые я пытаюсь воплотить, но это? Это не входило в мои планы. Пожалуйста, Роуэн, дай мне время.
