Но теперешняя ситуация была немного другой. Роуэн пытался угадать, что она замышляет: как избежать его нежелательных поползновений или как отомстить своему учителю за то, что перешагнул черту дозволенного.
Он быстро разделся. Опыт подсказывал, что даже час или два драгоценного сна станут стоящей наградой. Правда, он сомневался, что при всей усталости вряд ли добьется в этом большого успеха сегодня. Тело пульсировало болью. Он со вздохом взглянул на умывальник. Мысль о холодном обливании, к которому он собирался прибегнуть, вызывала содрогание.
«Этот поцелуй. Неужели я так давно не прикасался к женщине? Неужели я совсем утратил рассудок, раз позволил себе это? Я проповедую респектабельность и выхожу из себя, когда она обвиняет меня в том, что я распутник… и после этого целую ее. Черт! Я мог зайти дальше поцелуя, если бы это сумасшествие продлилось еще несколько мгновений».
День был трудный. Зная о неизбежности кончины Джексона, он, тем не менее, перенес ее тяжелее, чем думал. Еще эти угрызения совести из-за того, что обидел ее, что нарочно взял с собой на этот вызов, чтобы пошатнуть ее решимость и столкнуть с реальностью жизни и смерти.
«Вот и говори после этого, что ты не злодей!»
Она отреагировала, как он и ожидал, со слезами и жалостью женщины, увидевшей смерть ребенка. Его собственная боль спровоцировала Роуэна нагрубить ей, потому что он испытывал к себе отвращение. Скорбя по Джексону, он чувствовал только зависть, что Гейл может открыто плакать, а позже — злость на свою тайную уловку разбить такое сердце.
А потом… он ее поцеловал.
Невозможно.
Невообразимо.
Неоспоримо.
Это желание, незаметно выросшее из сладострастия, застигло его врасплох.
Один поцелуй, и он потерял голову, как человек, вышедший из пустыни.
«И все, чего я хочу, — утонуть».
Гейл в третий раз завязала передник и поймала свое отражение в маленьком зеркале на стене.
«Я выгляжу такой нервной, что любой, кто меня увидит, решит, что я что-то задумала».
Гейл знала, что впереди ее ждет тяжелый день. Она практически не спала, а когда все же получалось задремать, видела жаркие, тревожные сны с поцелуями на темной лестнице. Она страшилась встречи с Роуэном, но и мечтала, чтобы он поскорее пришел и положил конец её ожиданиям.
Гейл закрыла глаза и приложила ладони к лицу.
— Как будто вчерашний день был легким.
Она взяла с себя слово не думать о том, что произошло на лестнице, а просто двигаться вперед.
Она уронила руки, найдя успокоение в новой идее, посетившей ее голову.
