Я ей про свою тетку рассказывать не стал. Просто она меня спасла от детдома… а своих у нее за жизнь никого не осталось… но и я своим не стал…
У меня внутри своя революция шла, как всякая — кровавая и жестокая, но диктатура моей совести никак не свергалась и не разрушалась. Я уже пилил себя за то, что так Люську мучаю и сам все время мучаюсь от угрызений этой совести… Говорили, говорили мы без перерыва и потеряв чувство времени. Кончилась эта исповедь, конечно, как все наши встречи… Люська как сняла очки, больше вообще не надевала. А назавтра я опоздал в свою кондитерскую, схватил булку и стакан с кофе и только успел Лизке вполголоса просипеть сквозь застрявший в горле кусок, что верну этот стакан в обед, и так с кофе в руке помчался в проходную — «Здрась-теть-Саш»… «Э-э-э» — протянула она, пропуская меня мимо, и было ясно, что у нее тоже есть или сын, или племянник, которому она говорит это «Э-э-э» часто, потому что живет он совсем не так, как она понимает!..
Мне неожиданно прибавили зарплату. Это, разумеется, для меня неожиданно, а на самом-то деле, кому надо — знали: Сёмочкина уходила в декретный отпуск. Это заранее начальство знает. Она работала лаборанткой, а числилась МНС, для зарплаты, меня на время декретного отпуска Семочкиной перевели на ее штатную единицу, так всегда делают, — теперь у меня стало 98 рэ в месяц. Ну, конечно, минус за бездетность, подоходный, взносы в комсомол, в профсоюз, ДОСААФ, лотерею и сборы на дни рождений сотрудников… Короче говоря… нормально!
Отмечали сразу два события радостно и дружно. Я купил торт и бутылку вина, Сёмочкина принесла какие-то пироги домашние, толщиной, что не укусишь, но очень пахучие и неостановимо вкусные, а остальные, кто что — запасливый народ оказался в лаборатории, и обедать не пошли. Стол накрыли, Борода присел с нами… Так без особых речей обошлось, но с пожеланиями: Семочкиной, кого хочет, того и родить, а мне — диссертацию… успешно…
И тут я вдруг понял, что пора мне позаботиться о заработке всерьез… меня будто осенило, что тридцатка, которая на патентах набегала — это ж слезы! Копался я в журналах, на последней странице случайно наткнулся на объявление общества «Знание». Позвонил. Анкетку заполнил. Рекомендации? Поехал к Борису Давидовичу — у кого ж еще просить для такого важного дела, не на работе же, хотя все равно узнают… Борис Давидович еще предложил и позвонил в Дом Ученых, там, оказывается, шефские лекции по предприятиям организовывали. Шефские — для предприятий, а лекторам платили. Люська стала подозревать меня, что я вечера на кого-то трачу, тогда я пригласил ее с собой. Она слушала очень внимательно в каком-то красном уголке, даже записывала что-то, а потом призналась: «Мне было так интересно! Николай, у тебя явно дар общения с аудиторией — это очень редко бывает! Тебе преподавать надо!» Я, конечно, согласился, тем более, что она успокоилась…
