— И вы больше не виделись?
— Отчего же? Я раза два-три встречал Элизабет на коктейлях, которые устраивала Академия наук. Моя бывшая жена приходила туда в компании своего нынешнего мужа, вам уже говорил, что ее нынешний муж — это мой бывший лучший друг?
— Нет, этого вы не сказали. Я не ее имел виду, а вашу юную студентку, первую из списка, достойного самого Казановы.
— Почему вы спросили именно о ней?
— Просто так!
— Мы с ней больше никогда не виделись.
— Эдриен, если вы скажете мне, почему она вас бросила, счет оплачиваю я!
Я подозвал официанта, проходившего мимо нашего столика, и заказал еще дюжину устриц.
— Закончился триместр, истек срок ее учебы по межуниверситетскому обмену, она вернулась во Францию, чтобы завершить образование. На расстоянии тускнеют даже самые яркие чувства. Через месяц после отъезда она вновь появилась в Лондоне, чтобы проведать отца. После десятичасового путешествия сначала на междугороднем автобусе, потом на пароме и наконец на поезде она еле держалась на ногах. Последнее наше воскресенье нельзя назвать идиллическим. Вечером, когда я провожал ее на вокзал, она призналась, что хочет положить конец нашим отношениям: так у нас хотя бы останутся светлые воспоминания. Я понял по ее глазам, что бороться бессмысленно, огонь погас. Она отдалилась от меня — и не только в географическом смысле. Вот, Уолтер, теперь вы все знаете, и я не понимаю, почему вы так глупо улыбаетесь.
— Просто так, — ответил мой спутник.
— Я вам рассказываю, как меня бросили, а вы смеетесь, и это просто так?
— Нет, вы рассказали мне чудесную историю, и, если бы я не проявил настойчивость, вы бы поклялись мне, что все это в прошлом и давно забыто, так?
— Естественно! Прошло пятнадцать лет, а история эта продолжалась всего два месяца. Я даже не уверен, что узнаю ее при встрече. А как же иначе?
— Вот именно — как? Тогда ответьте мне на один маленький вопрос: Как вы сумели рассказать эту простенькую историю, погребенную под слоем лет, ни разу не назвав имени той девушки? С тех пор как я поведал вам о мисс Дженкинс, я чувствовал себя нелепым и смешным, а сейчас это чувство прошло, совсем прошло!
Наши соседки давно ушли, а мы этого даже не заметили. Помню, в тот вечер мы досидели до закрытия ресторана, прилично выпили, и я отказался от щедрого предложения Уолтера, так что мы оплатили счет пополам.
На следующий день мы оба приехали в Академию, страдая от невыносимой жажды, и получили письмо, где сообщалось, что нас допустили к конкурсу.
