Юра весь этот бред слушал недолго. Времени до доклада оставалось минут сорок. И воспитанием «злых годков» с первого же дня заниматься не было никакого желания.
Но, посмотрев на матроса-наглеца, он все-таки подытожил:
— У вас положительные эмоции возникают только, если вам успешно удается на все «положить». Уверен, что когда тебя во флот призывали, вся деревня недели три отдыхала и праздновала от радости. Ну, а если уже в твои двадцать лет энергия быстро уходит из хилого организма, то ты — калека, и тебе не девушек в увольнении целовать, а по утрам взасос электрическую розетку. Ну, а ты, мичман, от этих «вечных двигателей», вернее «вечных тормозов», тоже недалеко ушел. А выглядишь и того хуже, как «красная шапочка» в строю «зеленых беретов». И чему вас только в вашей мичманской школе учат? Неряшлив, побрит плохо, видать в спешке. И вот такого подчиненного мне дает бог!
— Почему в спешке-то? — трогая лицо, недоуменно спросил мичман.
— В спешке — это, когда бреешься и какаешь одновременно, поэтому и получается — плохо выбрит. И запомни, мичман, если и специальность ты не знаешь, то безжалостно буду тебя «бить по розовой попке», да так, что колени распухнут и уши твои лопоухие отвалятся, пока окончательно не поумнеешь и не станешь хорошим специалистом. Да! И пока погоны носишь, мой тебе совет: забудь этот бред о демократии. Это порождает у военных бардак. Не я это придумал. Демократия с элементами требовательности — это все равно, что запор с элементами поноса. Хрень, одним словом. Надеюсь, я ясно выражаюсь?
Мичман молчал и по мере осознания, что перед ним его будущий командир БЧ-2, менял цвет лица с красного — на бледный.
Личный пример лейтенанта, и нешуточная угроза физически мощного человека ускоренно воодушевили суетившихся в яме на «стахановский»труд, да и масштабы уже выкопанного руками решительного офицера — впечатляли.
Наблюдая за продолжением работы, Юрка курил. Еще со срочной он курил много, предпочтительно «Беломор». Вдруг, закашлявшись, перевел дыхание, смачно сплюнул и слегка осевшим недовольным голосом выдал:
— Да! Ну, чувствую, мы с вами наслужимся!.. Грёбаное копыто!
Прозвище вместе с авторитетом прилипло к Юрке сразу, само собой, на всю оставшуюся службу.
Ровно в 17.30 прибыв к командиру, он доложил о выполнении приказания. Оторвавшись от газеты, командир с интересом посмотрел на лейтенанта и распорядился:
— Вам, лейтенант, «добро» на сход. Завтра прибыть к подъему флага. Буду вас представлять экипажу. Идите.
