Коротко ответив «есть», лейтенант убыл. Место работ он обнаружил по снятому дерну и брошенным лопатам. Исполнители и мичман на месте отсутствовали.
Время было послеобеденное, солнце жарило нещадно. По инвентарю и предметам рабочего платья только тупой и слепой не определил бы, что разгильдяи просто загорают где-то поблизости. Похоже, перекур у воды перешел в загар с дремотой.
Время летело неумолимо, а у гостиницы на улице Нахимова, с чьей-то легкой руки названной «Черный тюльпан», сидя на чемоданах, Юрку ждала молодая жена. Свободных мест в этом «однозвёздном приюте подводника», естественно не было и в ближайшие полгода не предвиделось. Наплыв молодых лейтенантов «съел» все свободные койки. Нужно было срочно искать хату. Конечно, приказ командира обсуждению не подлежал, но кто бы знал, как он был некстати!
Делать было нечего. Тихо выругавшись, лейтенант снял парадную тужурку, аккуратно повесил на одну из воткнутых в землю лопат. Сверху водрузил фуражку с галстуком. Засучил рукава, вывернул ворот белой рубашки на изнанку и, сунув болтающийся кортик за пояс, взялся за лопату.
Рытье ямы с перекурами уже заняло больше часа. Работа помаленьку подходила к логическому концу, когда на бруствер выброшенной земли, нагловато улыбаясь, выползли три тела с лицами матросов третьего года службы. За ними появился и мичман. Мичманом его пока, конечно, назвать было нельзя. Это был просто маленький, с виду тщедушный человек, с лицом молодого матроса и погонами мичмана. Заглядывая в яму на вспотевшего лицом лейтенанта, «копатели» замерли в вопросительном ожидании. Было очевидно, что все происходящее отлично наблюдалось с места их лежки, но поведение незнакомого офицера и элементарное любопытство с вопросом «а что будет дальше?» подталкивало их к дальнейшему, вполне осознанному пофигизму. Тяжелый взгляд незнакомого «начальника» сбил наглость с их лиц. Дальнейшее поведение лейтенанта ускоренно привело их в меридиан относительной серьезности и заставило внутренне признать в нем начальника, которого надо слушать и уважать.
— Где вы шляетесь... грёбаное копыто? Кто за вас работать будет? — голосом рубщика мясного магазина заорал Юрка. — Что, совсем охренели от солнца? Ну-ка, мухой в яму, клопы вонючие! Рисуйте нужную глубину, а то до конца службы будете здесь изображать братскую могилу... грёбаное копыто! А вы, товарищ мичман, доложите, как руководите вверенным вам личным составом!
Выдав эту воспитательно-унизительную тираду, Трофимов отбросил лопату и с легкостью спортсмена вынес свое внушительное тело на край ямы. Матросы же горохом скатились на дно, поспешно разбирая лопаты. На ходу по виду самый языкастый из матросов, как бы защищая корешей, недовольно бурчал, что они, мол, не «вечные двигатели» и тоже нуждаются в послеобеденном отдыхе, для восстановления положительных эмоций и энергии, которая при копке быстро уходит. А густо краснеющий мичман что-то тихо молол о какой-то демократии и чрезмерной требовательности в отношениях к подчиненным.
