ГЛАВА ВТОРАЯ
1. Удивительный
город
В Пергам снова пришел десий. Весна быстро переходила в лето.
Словно
в тягучем сне в душную летнюю ночь остались в памяти Эвбулида от минувшего года рабства жатва и молотьба, когда он, поддерживаемый Ладом,
сносил дозревшие в поле
снопы на ток, а потом деревянными вилами переворачивал солому и подсовывал ее под ноги мулов,
выбивавших копытами зерно
из колосьев.
Потом он окапывал ветвистые гранатовые деревья. Обкладывал их корни свиным навозом, чтобы
плоды были слаще, наслаждался
прохладой тени и мысленно благодарил Филагра, который поставил их со сколотом
на эту работу в награду за
старательный труд.
Затем пришел месяц сбора олив. Надсмотрщики бегали по саду, запрещая рабам трясти деревья и
заставляя срывать оливки по одной, чтобы они не сминались и давали больше масла. Все делалось бегом. Если рабы,
относившие корзины давильщикам,
или надсмотрщики медлили, то тогда сам Филагр пускал свою плеть в ход и хлестал ею всех без
разбора.
Не лучше было и на сборе винограда, после которого Эвбулид, Лад и немногие оставшиеся в
живых рабы давили его босыми
ногами в больших четырехугольных чанах на высоких подставках.
Так прошло
лето. После первых осенних дождей — веленья богов к севу — провели последнюю
вспашку и бросили в землю зерна будущего
урожая.
За зиму Эвдем выгодно продал фрукты, хлеб и оливковое масло и выдал
Филагру за старание целую мину и пять драхм на угощение рабов.
Получив награду, управляющий отсчитал привезшему ее Протасию семьдесят пять драхм, а на
оставшиеся деньги беспробудно
пьянствовал несколько дней. После этого он вспомнил о рабах и велел выдавить им по чаше виноградных
выжимок. Еще распорядился дать каждому масла из обработанных оливок, которое
Эвбулид в свое время употреблял разве что для светильника, немного муки и, освободив рабов на полдня от повинностей, разрешил
перевести их в рабскую спальню
за господским домом.
Когда все невольники собрались вместе, Эвбулид с горестным изумлением отметил, что, кроме
Лада, вокруг него нет ни
одного знакомого лица. К новой страде в имении полностью сменилось три больших партии рабов, и
если б не сколот, то и
Эвбулида давно бы сменил какой-нибудь карфагенянин или косматый гет.
А так - он был жив и смотрел, как Лад невозмутимо поджаривает на чадящем оливковом масле
лепешки из муки, которую
он принес с мельницы.
За дверью сумрачного помещения, в котором храпели, стонали и отчаянно ругались во сне
изможденные рабы, был один из последних прохладных вечеров.
