Радуясь новой прогулке, Эвбулид поднялся за ними на палубу и замер пораженный, увидев
вместо бескрайнего морского
горизонта гавань с полутора десятками стоявших в ней кораблей.
- Родос?
Крит? Делос? — гадали невольники, разглядывая
дома и мощеную дорогу, круто уходящую вверх, на густо застроенный холм.
- Хиос! — уверенно ответил Аристарх
и показал рукой куда-то за макушки городских храмов. — Здесь прекрасная библиотека...
- И родина Гомера! —
пробормотал кто-то из греков, уныло
осматривая остров, где, по преданию, был похоронен великий поэт.
Из-под навеса появился озабоченный перекупщик. Увидев его, надсмотрщики защелкали бичами и погнали пленников к спущенному трапу.
Эвбулид на мгновение замешкался, и тут же плеть обожгла его спину. Удар был не сильным — за порчу спины предназначенного к продаже раба надсмотрщику самому бы
досталось от господина. Но на Эвбулида никто, никогда, кроме отца и матери в детстве и расплатившихся за это
своими жизнями пунов, не поднимал еще
руку.
Вскрикнув от гнева, он рванулся к надсмотрщику, но Аристарх неожиданно
сильной для его худощавого вида рукой удержал его.
- С ума сошел? — набросился он на
Эвбулида. — Что ты этим докажешь?
- Привыкай, эллин, к
ласкам своей новой жены! — ухмыляясь, покрутил плетью надсмотрщик. — Иначе у
нового господина тебе не прожить и дня!
Когда последний невольник сошел на выложенную гладкими плитами площадь гавани,
надсмотрщики, щелкая бичами, привязали их попарно друг к другу и длинной вереницей повели по дороге, ведущей на
холм.
Перекупщик шел сзади. То и дело он останавливался и охотно отвечал заговаривавшим с ним
прохожим, что таких крепких
и ценных рабов давно уже не привозили на священную землю Хиоса.
Вскоре показался и сам хиосский рынок, местная агора, с
храмами, общественными зданиями и многоголосой толпой продавцов и покупателей.
Как и в родных Эвбулиду Афинах, здесь слышались зазывные голоса:
- Колбасы!
Горячие колбасы!
- Мегарский
лук! Злой мегарский лук!!
- Баранки! Баранки!
-
Масло! Кто забыл купить масло?!
Так же отчаянно спорили за каждые полобола торговцы мясом и дичью с бедно одетыми
покупателями. Разница была лишь в том, что на этот раз между Эвбулидом и агорой
была небольшая, с широкими щелями изгородь и веревка, которой он был привязан к идущему в паре с
ним Ладу.
Дорога вывела их к огромной площади, тоже битком забитой народом. Здесь никто не носил
своих товаров, никто не
торговался, но спорили не меньше, чем на соседнем рынке.
