Пожали руки! Константин Аркадьич от радости едва не задохнулся – горло на миг перехватило — и слегка покраснел. Точно, были меж ними амуры – едва успели познакомиться, а уж руки друг другу жмут! Даром, что стара была француженка, студенту же едва за двадцать перевалило – а, видно, сумела обработать. Известно, какие они, француженки эти (пусть даже и швейцарки, мамзель – она и есть мамзель).
— И в каких отношениях вы состояли с покойною девицею Рено?
Студент опять пожал плечами.
— В обыкновенных. Мы выполняли сходную работу, ученики – и ученицы – у нас были общие, общей была и наша нанимательница. Так что были сотоварищами по труду.
Ну, тут и вовсе Константин Аркадьевич возликовал. Еще и политический! Раз такие слова употребляет : "товарищи", "труд" – точно, политический!
— В партиях каких-либо, в кружках состоите? В беспорядках студенческих или иных каких участие принимали? — закинул еще один крючок Константин Аркадьевич, внутренне трепеща.
Студентик усмехнулся так нагловато-снисходительно, и с улыбочкой этой отвечал:
— Не был, не состоял, не участвовал. Имея на руках мать вдову и сестрицу на выданье, при весьма стесненных средствах, вынужден зарабатывать презренный металл, так что временем на занятия политикою не располагаю.
— Это мы выясним, — зловеще пошевелил усами околоточный надзиратель.
Студент снова усмехнулся, но ничего не сказал.
Константин Аркадьевич уж и вовсе было собрался объявить о задержании студента для выяснения подозрительных обстоятельств, как был прерван неожиданным шумом: зашуршали платья, зазвенели детские голоса, зажурчали голоса девичьи, загудел чей-то бас.
Это барышни возвращались с прогулки, а басом гудела высокая худая старуха, весьма по моде одетая: шляпа колесом, перчатки до локтей (а локти острые, шершавые – старушечьи), платье же из чего-то шуршащего, переливчатого, довольно для старухи светлое, синего бледного оттенка, и с короткими рукавчиками.
И еще пухленькая девочка лет так эдак пятнадцати, цветущий розанчик: щечки румяны, и с ямочкой аппетитной, глазки голубы, подбородочек кругленький. Одета по-простому, в платьице ситцевое и фартушек, на головке чепчик, только локончик золотистый сбоку выбивается. Бонна, должно быть, дитя милое.
А барышни в белых одинаковых платьях, в соломенных аккуратных шляпках, с зонтиками: картинка с открытки, да и только! Константин Аркадьич даже замурлыкал в усы. "Барышня" — само слово такое… воздушное, нежное, как пирожное безе, до коих Константин Аркадьич был великий охотник. "Барышня" – это блестящие глазки, розовые губки, тонкий стан, изящная ножка в элегантном ботинке…
