Однако при ближайшем рассмотрении барышни Константина Аркадьича разочаровали.
Высоки чрезмерно (чтоб не сказать "долговязы"), тощи – никаких тебе соблазнительных округлостей; и глаза вовсе не блестящие, и носы длинны, а губы тонки. У старшей, Анны, еще и весь лоб в прыщах, тщательно запудренных. И то – юны еще очень, Анне четырнадцать, а Анастасии и вовсе тринадцать.
— Софи, друг мой! — в нос произнесла госпожа Новикова, направляясь к барышням и старухе — как можно! По такой жаре, и без завтрака! Агафья же совсем не в себе, я уж Паране велела что-нибудь легкое приготовить, хоть бы тот же омлет…
— А мы чай пили, пили! — закричала одна из девочек, подбегая к матери, — там такой дом, и нас на стульчики плетеные посадили, и принесли нам чай и печенье!
— Потому мы и отправились, что Агафья не в себе, — басом своим прогудела старуха. — Мальчикам я вон тоже предлагала, но они перекусили молоком с хлебом, и заниматься; очень уж наставник у них строг, Михаил Андреич… да хвалю за то, хвалю – сих лоботрясов учить да учить! Жалко, что пороть их не позволяешь, Лизавета, очень бы им то на пользу пошло. А это кто? — и весьма неучтиво старуха уставилась на околоточного.
Впрочем, околоточный так же неучтиво пялился на старуху, постепенно понимая, что разряженная дама сия и есть приживалка госпожи Новиковой. Да не бывают приживалки такими! Приходилось Константину Аркадьичу видывать приживалок, не одну, не двух; приживалки рядятся в темное, в платочках, незаметны, неслышны, под рукою у хозяйки, когда той придет охота сыграть в карты, либо посплетничать, либо шерсть перемотать; и уж верно, приживалки хозяйкиных сыновей не порицают и пороть их не предлагают. А эта какая-то командирша, право слово, и росту гренадерского, и бас этот!..
Госпожа Новикова тем временем представила Софью Матвеевну и околоточного друг другу, на этот раз назвав Константина Аркадьича Заслонным.
— Софи, душа моя, — произнесла она в нос, — господин За…
Тут Константин Аркадьич не выдержал и подсказал:
— Заславский.
— Да, господин Заславский задает нам всем вопросы, не видел ли кто чего, не слышал ли…
— Правильно задает, — сказала Софья Матвеевна, остро, не по-старушечьи взглянув на околоточного. — Надобно же злодея найти! А по саду в эту ночь кто-то бродил, шуршал, да и свет мигал то тут, то там; не знаешь ли, кто?
Константин Аркадьич почувствовал себя под взглядом старухи как-то очень уж неуютно: будто глядит на него сейчас высокое начальство, полицмейстер, например, или даже сам губернатор. И захотелось Константину Аркадьичу вытянуться в струночку и не отвечать – докладывать теми словами, что положены по уставу. Но, сдержав свой порыв, сглотнув, правда, при этом, Константин Аркадьич выговорил:
