Мои глаза давно глядеть устали,
И даже сон не в силах их смежить,
И только песней, кованой из стали,
Вдуваю жизнь в усталость слова: «жить»;
Пока они звучать не перестали,
Мы можем этой жизнью дорожить.
Зажегся день, апрельский день обманный,
Нахмуренную готику смутив,
Так с улицы порой в хорал органный
Врывается безудержный мотив,
Так на подмостках гаер балаганный
Коверкает столетья живший миф!
И странно думать мне, что весны те же
Века, тысячелетия подряд,
Что жизнь прожив, еще совсем я не жил,
Что не впивал переживаний яд
И оглянуться не на что назад.
Дни проходили смутной вереницей,
Покорные велениям земли…
Взлетали, возвращались журавли,
Как мысль моя в исканьях Синей Птицы…
Зачем они остаться не могли
В стране, где холода не могут сниться?
Как шпиц собора древнего отточен,
Что синим шелком неба оторочен,
Мой ум пытался вознести мечты
В томительном исканьи Красоты,
Но мир, несущий тяжесть дней, непрочен,
И кубки нашей радости пусты.
Пусты, как бесконечная потеря,
Все радости Земли — веленья Зверя,
И я живу, грядущему не веря,
И прошлого не поминая вслух.
Приходит радость — вспыхнет светлый дух —
Уходит радость — и костер потух.
Теперь душа моя — источник мутный,
Колеблемая прихотью минутной,
Приливами, вздымающими ил.
Пусть дует ветер, встречный иль попутный,
Но парусов на глади неприютной
Уже давно никто не находил.
Наивная мечта о Синих птицах!
Я чувствую, она как мир, стара…
Быть может, позабыть о ней пора?
Недаром отречение Петра
Забытое в евангельских страницах,
Петух вещает на церковных шпицах!
Сражалися за Истину мечи,
Да, многие всю жизнь ее искали!
И солнечные, лунные лучи
Нас в длительном пути не раз встречали.
Мы окунались в горные ключи,
Но ни один из нас — в святом Граале.
Источника животворящих сил
Изведать никому не удавалось:
Нас побеждал седой и древний Хаос,
Мы верили, но срок не приходил,
Мы жаждали, но жажда оставалась,
Ее еще никто не утолил.
Мои глаза давно глядеть устали,
