— Хо-о-о-о-олодно-о-о! — тянул он. — Ой, хо-о-олодно-о-о! — Владик почувствовал, как у него закружилась голова, тело стало тяжелым и непослушным. Он приник лицом к какой-то щели, через которую просачивалась струя свежего воздуха, и впал в глубокое, почти мертвое забытье.
Адская смесь из вина, вонючих сигарет, сырого борща и шоколада сделала свое черное дело. Всю ночь из будки доносились странные булькающие звуки и стоны. На рассвете скрипнули доски, и на свет вылезли три вздрагивающих от озноба привидения с мертвецки бледными лицами. Нетвердо ступая, вся троица двинулась в сторону детского дома.
— Как выкручиваться-то будем, корешки? — спросил Владик.
— А никак, слабым голосом сказал Аркашка и опрометью бросился в кусты.
— Че это он? — притворно удивился Владик.
— А ни че! — зло выдохнул Кит. — Сегодня Марьсильна нам хвоста накрутит! И правильно сделает: не пей! А все ты, Кораблев! Чокнемся, кореша! За дружбу между народами! За именины! Пароль «Череп»!
— Забубнил, — буркнул Владик, искоса поглядывая на вылезающего из кустов Аркашку. — Лучше глянь, кто к нам пожаловал.
По дорожке навстречу к ним спешила нахмуренная Марьсильна с дежурным воспитателем и медичкой.
— Легки на поминках, — ни к кому не обращаясь, устало сказал Владик.
Казалось бы, самый страшные кары должны были рухнуть на голову Владика. Но, как ни странно, Марьсильна поступила наоборот. Тут же, на дорожке, она весь свой гнев обратила на Кита и Аркашку — как на старых детдомовцев, которые должны были не только противостоять соблазну, но и убедить Владика Кораблева, что он поступает нехорошо, не по детдомовски. Она тут же увела их в себе в кабинет, отпустив Владика на все четыре стороны.
«Накрутит она им хвоста», — привычно думал Владик.
Однако Аркашка и Кит вернулись из директорского кабинета в самом хорошем расположении духа.
— Видать, вас Марьсильна мармеладом угощала, а не загривки чистила, — обиженным тоном сказал Владик.
Кит с Аркашкой промолчали. И весь день занимались какими-то таинственными приготовлениями. Утром произошло и вовсе непонятное. На Владика, организатора безобразной пьянки, посыпались цветы и подарки.
— Вы че, пацаны? Рехнулись? — растерянно отбивался Владик. Но когда пошли подарки от девочек, он умолк и с мрачной физиономией принимал приятные удары судьбы.
В столовой, во время завтрака, ему на стол подали именинный пирог, который испекли старшие девочки. А потом повариха тетя Сима торжественно внесла большой и красивый кекс, от которого еще шел пар. Она поставила его перед Владиком и сказала:
