— Здесь поговорим? Или пройдем в комнату? — спросил Нюма и выключил огонь под кастрюлей.
— Можно и здесь, — Самвел вздохнул. — Пусть собака тоже послушает…
— Семейный совет, — Нюма придвинул табурет и сел.
Он смотрел снизу вверх на своего соседа. Острый кадык Самвела, размером с перепелиное яйцо, перемещаясь, разглаживал пупырчатую кожу горла.
— Понимаешь, этот ненормальный, мой племянник Сережка, прислал письмо… Жалко, ты не читаешь по-армянски…
Нюма виновато пожал плечами и усмехнулся:
— Не я один. Точка тоже не читает по-армянски, я уверен. Да? Точка!
Услышав обращение, собачка с готовностью задрала голову и помахала хвостом. В надежде, что обращение связано с едой. Наверняка в холодильнике еще что-нибудь завалялось.
«И нечего улыбаться, Нюмка, — говорили ее глаза, — думаешь, подсунул кусочек трески и свободен? А кисель? Зажал? Кисель из пачки. Сама видела, как ты его сварил и упрятал в холодильник. Думаешь, маленьким собачкам кисель не нужен?»
Переждав, Точка разочарованно вытянула передние лапы и положила на них голову.
«Может, плеснуть ей кисель? — вдруг подумал Нюма, глядя в плачущие глаза собачки. — После такой трески самый раз смочить горло».
Нюма встал, шагнул к холодильнику и вытащил миску с беленым комковатым варевом. Взял ложку и, наклонившись, принялся выплескивать часть содержимого миски в вылизанную банку из-под балтийской сельди.
— Ара, я с тобой разговариваю, а не с твоей жопой, — обиделся Самвел.
— Извини, Самвел-джан, — Нюма выпрямился. — Мне показалось, что она просит киселя.
— Мало ли что она просит, — проворчал Самвел. — У меня серьезный разговор, а ты со своим крахмалом. Таким киселем только обои клеить.
Теперь обиделся Нюма. Кисель «Фруктовый» давали по три пачки в руки в магазине на Большом проспекте. И только по визитке. Нюма час простоял в очереди. Кроме киселя, он купил по той визитке триста грамм масла, триста грамм сыра и кило гречи. Да, еще пол-литра постного масла. Все, что было положено пенсионеру на месяц…
— Так о чем пишет твой племянник? — переборол обиду Нюма и, упрятав миску в холодильник, вернулся на свое место.
— О чем может писать этот шалопай? — вздохнул Самвел. — Я тебе уже говорил.
— Говорил. Мимоходом. — Нюма кивнул. — О каком-то бизнесе…
— Понимаешь, предлагает мне заняться бизнэсом, — в голосе Самвела звучало и возмущение, и искреннее удивление. — Предлагает покупать ценные вещи и отправлять ему, в Америку… Через каких-то людей в Эстонии. Им отправлять из Ленинграда, а те отправят ему.
