Бурцев остался один. Он видел, как мимо раскрытого окна прошли Щербак и Каныгин. Хотел окликнуть начальника запани, вернуть его в контору, продолжить разговор, но понял, что сейчас это ни к чему путному не приведет.
«Я должен доказать свою правоту. Вот как все обернулось. Они хотят получить от меня расчеты, они меня экзаменуют. Щербак вдруг стал экзаменатором. А ведь ему самому достался очень трудный вопрос. А я чего-то испугался. Чего? Не знаю… Не знаю… А должен знать. Стоп! Я теряю время. — Юрий Павлович посмотрел на часы, подсчитал: — Сыну пошел десятый час. Он уже спит. А Наташа? Как она там? Ждет мою вечернюю записку. А я не дома. — Он полистал страницы справочника, но мысли уводили его к пережитому. — «Уезжайте отсюда»… Легко это у него получилось! И вроде по-доброму, а в сердце заноза… Хватит об этом! Хватит».
Бурцев потер руками виски и, взяв карандаш, стал чертить схему перетяги. Чем больше он углублялся в поиск нужного решения, тем тверже и уверенней становилось его желание осилить навалившуюся беду. Перебрав несколько вариантов расчетных формул, он остановился на оптимальном, по его мнению, дающем полную гарантию прочности. Сверил свой ответ с примером, обозначенным в справочнике, и с чувством облегчения откинулся на спинку стула.
— Ну вот и все! — Бурцев постучал карандашом по столу, потом взял лист с расчетами, беглым взглядом пробежал вычисления и, не без удовольствия перевернув исписанную страницу, четким почерком вывел: «Алексей Фомич! Принимаю ответственность на себя». И поставил подпись.
В комнату без стука вошел крепкий молодой человек, снял мокрую кепку и сказал хрипловатым голосом:
— Здравствуйте, начальник!
Юрий Павлович молча кивнул головой.
— Нас тут Щербак по тревоге поднял. На реку гонит, — объяснил парень. Потом закурил и добавил: — Тимофей Девяткин. Тутошний моторист.
— Сильный дождь, — огорчился Бурцев.
— Это у вас, городских, все дождь да дождь, — весело заговорил Девяткин. — А их, дождей, семь. Извини-подвинься.
— Как это семь? — удивился главный инженер.
— Давай посчитаем, начальник, — предложил Девяткин. — Начнем с ливня. Это проливной дождь. Самый мелкий — ситничек. А еще есть помельче. Его моросью величают.
— Слышал.
— Может быть. А вот про сеногной не знаете. Есть и такой — дождь во время покоса. Добавим косохлеста и подстегу.
— Мудреные названия, — отозвался Бурцев, прислушиваясь к далекому реву тракторов, догадавшись, что Щербак собирает технику.
