— Скорей! — крикнула я Юшкову и спрыгнула в окоп. Раненый немного приподнялся. Мы схватили его на руки, вытащили от окопа. Но далеко отбежать не успели: в глазах блеснуло. Землю потряс оглушительный взрыв. Какая-то неимоверная сила подняла меня с земли и, завертев в воздухе, отбросила в сторону. Больше я ничего не помнила.
Очнулась в госпитале. Попыталась повернуть голову и не смогла. Хотела позвать кого-нибудь, но язык не слушался. Слабо, в густом тумане видела, как меня окружили люди в белых халатах, поняла, что это врачи и сестры, они о чем-то говорили, но я почти не слышала их голосов. В ушах звенело, нестерпимо болела голова.
Позже я узнала, что была ранена осколком в голову и тяжело контужена. Лежала в госпитале города Прилуки.
Через несколько дней мне уже стало лучше. Вернулся слух, рана на затылке стала затягиваться. Вскоре мне разрешили вставать. Я прохаживалась по госпиталю, но разговаривать свободно не могла, заикалась.
От поступающих в госпиталь раненых узнала, что часть наша в селе Бураки ведет ожесточенные бои.
Однажды к моей койке с загадочной улыбкой подошла дежурная сестра.
— Сычева, вам привет!
— От кого? — подняла я брови.
— От капитана Ниловой.
— Она приехала? Она здесь?! — обрадовалась я.
— Вечерами я работаю в соседнем госпитале, — объяснила сестра, — а там лежит Нилова. Вот она и передала вам привет, когда узнала, что вы здесь…
— О-о-на ранена? — еще больше заикаясь от волнения, спросила я.
— Ее землей завалило при танковой атаке, но сейчас она уже поправляется, — поспешила успокоить меня сестра. — Вам выходить еще нельзя, а она вас скоро проведает.
Сестра была права: через несколько дней ко мне пришла Нилова. Черные круги под глазами, бледные, ввалившиеся щеки. Чувствовалось, что она еще очень слаба.
Но это ее не беспокоило. Саша возмущалась, что она так не вовремя попала в госпиталь.
— Мне сейчас необходимо быть в полку, — волновалась она. — Наш полк встал на формировку, мне за это время надо подобрать в санчасть хороших санитаров, обучить их… И вообще работы много! А мне здесь приходится болтаться… Это уже не на пользу. Я только хуже нервничаю. Здешние тыловые врачи этого не понимают, — возмущалась она.
Саша принесла мне центральные газеты, полученные из части. В них писали о героических делах нашего подразделения.
Зрение мое еще не совсем восстановилось, и читать я не могла, но фотографию девушки в кожаном летном шлеме и со шпалой в петлице сразу узнала.
