— Как ты себя чувствуешь?
— Плохо, Тамара. Наверно, останусь без глаз…
Я тихонько плакала и говорила что-то несвязное, стараясь овладеть собой и ободрить его.
Мы не побыли вместе и пяти минут, меня торопили ехать.
За городом встретили свою батарею. Нам велели возвращаться в город и сворачивать на Киевское шоссе.
Говорили, что батарея займет оборону в Винниках, но мы продолжали отходить дальше, на Злочев. По дороге один из санитаров укоряюще спросил у меня:
— Что ж ты, Сычева, бросила мужа? Фашисты занимают Львов.
Я так и застыла. Что? Город занимают гитлеровцы? Гриша — слепой, израненный — остается у врага?!
Санитар рассказал, что час назад он вывез из львовского госпиталя раненого начальника штаба. Там остались еще раненые, в том числе и Жернев. Их не успели эвакуировать.
Я побежала к командиру полка за разрешением вернуться в город.
— Не разрешаю. Раненых не вывезешь и сама пропадешь, — возразил командир полка. — Оккупанты уже во Львове.
— Если не вывезу — приеду, но я должна попытаться спасти наших людей.
Стоявшая поблизости начальник санслужбы Нилова одобрительно посмотрела на меня. Ей, видимо, пришлось по душе мое решение.
— Поезжай, — подумав, согласился подполковник. — Только вооружись хорошо. Желаю успеха!
Затем вызвал шофера Едокимова, сказал ему:
— В распоряжение Сычевой. Безоговорочно выполнять ее приказания.
Нилова подошла ко мне, вынула из кобуры свой пистолет и со словами: «Этот лучше бьет» — отдала мне, а мой забрала себе.
— Действуй обдуманно, смело и решительно! — говорила мне на прощание Саша.
Мы помчались. Шоссе загромождали разбитые повозки, машины. Впереди и сзади разрывались бомбы. Всю дорогу не прекращались налеты.
Нас остановили на погранзаставе. Я сошла с машины.
— Куда едете? В город нельзя.
— Еду за ранеными из нашего полка.
— Поворачивайте обратно, — приказал пограничник-лейтенант. — Во Львове немцы.
«Нужно его обмануть, иначе не пустит», — решила я и, притворившись очень испуганной, сказала:
— Неужели?! Значит, не поедем. Только здесь развернуться нельзя. Мы проедем вон до того перекрестка и там повернем.
Пограничник поверил. Сев в кабину, я сказала шоферу:
— Полный вперед!
Евдокимов встревоженно спросил:
— Что сказали на заставе? — Из-за шума мотора ему не был слышен наш разговор.
— Сказали, что еще можно проехать, но нужно побыстрей.
Евдокимов дал полный вперед. Мне показалось, что я слышу выстрелы. Действительно, с погранзаставы стреляли по нашей машине, вероятно решив, что мы сдаемся врагу.
