По зову сердца | страница 12
Вражеская пехота поднялась и под прикрытием танков тоже пошла в атаку.
Подавая заряжающему следующий снаряд, я снова выглянула из-за щита. Танки с двух сторон обходили нашу батарею, стоявшую на высотке, а по отлогим склонам высоты ползла, как саранча, пехота в зеленых шинелях.
«Ну, конец нам», — подумала я, чувствуя противную дрожь в коленях, вот что значит — ноги подкашиваются от страха.
Прошипевший, казалось, над самым ухом снаряд обдал меня горячим воздухом. Я упала на землю, а когда поднялась, увидела, что у пушки отбиты панорама и кусок щита.
— В укрытие! — прозвучала команда.
Мы бросились к щелям.
— Приготовить бутылки и гранаты!
Через минуту меня снова оглушили выстрелы нашей пушки. «Кто же это стреляет?» — я высунула голову из щели.
У пушки за наводчика стоял наш лейтенант и, прицеливаясь через канал орудийного ствола, стрелял по атакующим танкам.
Снаряд. Опять снаряд. И вдруг лейтенант схватился за грудь и плашмя упал на кучу гильз между станинами пушки. Забыв о страхе, я выскочила из окопа.
— Давай снаряды! — крикнул мне боец, вставший к пушке вместо убитого лейтенанта. Я кинулась к ящикам.
Несколько танков уже горело, а другие не решались продолжать атаку и стали разворачиваться. Увидев, что танки уходят, фашистские автоматчики тоже повернули назад. Атака противника сорвалась.
Надолго я запомнила свою первую встречу с вражескими танками.
IV
На Львовском направлении противник ввел в бой крупные механизированные силы, но в течение нескольких дней все его попытки прорваться пресекались с большими для него потерями. 27 и 28 июня в районе Львова продолжались упорные бои.
29 июня мы отступили к окраинам города. Вечером я и другой санинструктор ползали между окопами, перевязывали раненых и относили их в лощину, где стояла санитарная машина. Было совсем темно, когда к машине поднесли еще нескольких раненых.
— Немедленно везите в госпиталь, — приказали мне.
По дороге нельзя было проехать. Ее загромоздили машины, танки, пушки.
— Не прорваться нам здесь, — проговорил шофер Евдокимов. — Нужно подождать, пока рассосется пробка.
— Как же раненые? Им необходима срочная помощь…
— Что же я могу сделать? — рассердился Евдокимов. — Вы же видите, что здесь творится! — И он выключил мотор.
Пришлось ждать.
— Вы слышали о своем муже? — помолчав, спросил Евдокимов.
— Нет, — испугалась я. — А что с ним?
— Этого я не знаю, а дело он сделал большое. При мне командир полка говорил замполиту: «Жернев — герой, надо его представить к награде. Если бы не он, гитлеровцы могли бы отрезать весь полк».