А Игнат — в мать, отец был прав. Как не голосила Матрена, став враз и вдовой, и бездомной, и нищей с кучей детей, так и Игнат не пытался сразиться с погромщиками. Он запомнил всех их. Он поклялся им отомстить.
Не знал тогда еще этот парень, совсем почти мальчишка, шепча свою клятву до последних своих сил мстить обидчикам, защищать слабых и бедных, жить по правде и совести, не знал он, сколько придется ему в жизни хлебнуть обид и унижений. Не знал Игнат, какой лютой ненавистью он возненавидит богатство, что делает людей скотами и рабами одновременно, что толкает к братоубийству, сколько он потеряет на своем пути и сколько обретет.
В четырнадцатом Игната взяли на войну сразу же, как она началась. Тогда в станице происходили интересные вещи. Военная служба для казачества была непреложным долгом. За нее они имели и землю, и права на ней. Но так же, как зеМля и права доставались одной, меньшей, богатой части казачества, — военная служба была обязанностью другой, бедной. Богатые откупали своих сынов от фронта, воевать шли бедные. Уходили единственные сыновья — кормильцы из вдовьих хозяйств, разорялась семья, добывая казаку справу — кавалерийского коня, одежду, оружие. Ходил в те времена среди казаков анекдот. Суть его в том, что казак, которого вражеская разведка схватила ночью, чтоб отвести к себе в тыл в качестве «языка», понимая свою участь, все же кричит германцу:
— Брось, бисова душа, бо чикминь порвэшь!
Так ему дорого досталась его справа, что даже в такую минуту он не может этого забыть. Горький то был смех. Смешно было не многим, бедные же казачки только кисло кривились.*
Из писем мать узнавала, «Гто воюет и Ефим, взятый из Крыма, и Федот — из Питера. Игнат ненадолго ездил к Федоту, тот работал на заводе. Посмотрел тогда Игнат на жизнь питерских рабочих, которые борются за лучшую жизнь для всего простого люда — и городских рабочих, и батраков в станице. Федот рассказывал ему о таких людях так, будто он сам тут ни при чем и не имеет к ним никакого касательства. Да не поверил ему Игнат, зная братов характер. Не поверил и не ошибся. Потом Федот взял младшего с собой на сходку. Он все искоса посматривал на Игната. Понимает ли что к чему? Выводом, вероятно, остался доволен. Во всяком случае, больше ничего не разжёвывал. Знал, что в станице тот живет трудно, работает подручным машиниста на молотилке. Любит парень железо и оно откликается на эту любовь. Слышал
Федот рассказы и о самом машинисте — Дмитрии Петровиче Жлобе — и остался доволен. В хороших руках парень.
