— Ла-адно тебе, — она шлепнула его. — Все же отвечай, как зовут ее, вечную и прекрасную?
Гошка схватил ее, поцеловал.
— Подлиза! — Тамара запустила пальцы в его вихры. — Все равно ты не как все, ты странный… нет, не то слово. В общем, я Верке ни на сколечко не поверила, что ты ее вылепил.
— Во-о-он оно что! — Гошка рассмеялся, вспомнив, как повариха копировала позу статуи. — Нет, не ее, хотя стоило бы. Одна за всех трудится.
Тамара оттолкнула его, капризно надула губы:
— Лучше бы аппаратурой занялся, приборы проэталонировал, графики составил. Фон на снегу отличный.
— Не выйдет. — Гошка виновато потерся ухом о плечо. — Я батареи из приборов вынул для рации.
— Как думаешь, оставят нас на этом участке ждать до победы или перевезут на другой?
— Пока дело темное.
— Хорошо бы переехать. Рабочие грозятся уйти на базу пешком, ты знаешь? — Тамара хрустнула пальцами. — Это же опасно, как не понимают.
— Понимают, только им Хохлов мозги запудривает.
— Ужасный этот Хохлов… А они как дети наивные. — Тамара потрогала носки резиновых сапог. — Носки шерстяные надела, портянку навернула, а все ноги мерзнут… Понять рабочих можно, Гошенька, люди заработать хотели.
— Понять можно, — согласился Гошка. — Но уходить им из лагеря не можно! С тайгой шутки шутить нельзя.
— Но может быть, семьи, дети? Махнут на все рукой — и пойдут.
— Не пойдут, — сквозь зубы процедил Гошка. — Пешком попрут — крестом на пути лягу, вот так.
Тамара сбоку удивленно взглянула на него.
— Ты что-о такое говоришь?
— Я им на базе заработок обещал, а тут вон что! — закипая, продолжал Гошка. — Ведь копали же прошлый год в эту пору! Вовсю копали!
— Год на год не сходится, — возразила Тамара, ресницы ее испуганно вздрагивали. — Позавчера какой буран был, что творилось. Я раньше такое только в кино про полярников видела.
— Ведь не врал же я! И они мне поверили, — не слушая ее, выговаривался Гошка. — А чем теперь мне их веру поддержать? Я вроде козла-провокатора оказался. А что на базе предупреждал о снеге, этого не помнят. — Он вдруг выругался. — Говоришь, на все махнут рукой и пойдут? Да понимаешь ли, что это они на меня махнут, мол, грош тебе цена, трепачу веселому?
Тамара задумчиво покивала, поднялась.
— Я тебя, Гоша, понимаю, — сказала она. — Кажется, понимаю. Я пойду.
Он взял у нее аптечку, помог выбраться вверх, сам остался у входа.
— Нет, ты иди-ка сюда, — Тамара протянула ему руку. Гошка вылез из ямы. Тамара лукавыми глазами показала на статую, у ног которой сидел на корточках Женька и что-то увлеченно лепил. Гошка удивленно присвистнул.
