— В соавторы лезешь? — надвигаясь на студента, выкрикнул он.
Женька вскинул на него ясные глаза, весело заскалился.
— Недокомплект же! — со смехом объяснил он.
В ногах статуи лежал вылепленный из снега ребенок.
— Зачем ей подкидыш? К тому же слепой. Она символ, девственница!
— Сейчас прозреет! — весело защищался студент. — Я специально сливины припас! — Он ловко вставил две сизые сливы вместо глаз. — Пожалуйста! Какой же он подкидыш, он ее, кровненький!
Тамара слушала их перебранку, улыбалась. Она понимала, что весь этот суматошный крик — не больше чем обычный их балдеж, пустой, всем надоевший. Крик этот привлек рабочих. Они вышли из своей палатки, подошли и, став полукругом, молча разглядывали статую.
— Не извращай композицию! — наступал Георгий.
— С дитем разлучать не дам! — не сдавался студент.
Хохлов перевел насмешливые глаза со статуи на Гошку.
— Баб лепит, — сказал он и повернулся к Тамаре. — Мало ему тебя, он еще снежную завел.
— Повариху и туё охмурили, — вынимая из рукавов телогрейки бледные руки, подсказал Васька.
Тамара отступила от тяжелых глаз Хохлова и, проваливаясь в рыхлом теперь насте, побежала к своей палатке. Начес желтым клубом вился над ее головой.
— И-эх! — криком подстегнул ее Хохлов.
— Но ты-ы! — Гошка быстро сгреб его за грудь, рванул на себя. — Ты-ы!
— Сопля-а! — удивленно ахнул Хохлов и страшно, так, что затрещали отвороты Гошкиной телогрейки, сжал на ней обветренные кулаки. Наклонив головы, лоб в лоб, они затоптались у статуи.
— Ребенка растопчете! — закричал Женька.
Хохлов и Гошка замерли, посмотрели под ноги и, оттолкнув друг друга, расступились.
— Памятники лепят! — сипло прокричал Васька Чифирист. — Тут хоть пропадай, а имя куклу жалко! — Он замахнулся на Женьку.
— Цыц! — Хохлов поддел ему ногой под зад. Васька отлетел в сторону, вмялся лицом в наст.
— Тоже мне драчун, — усмехнулся Хохлов. Он гребанул согнутой в локте рукой, и рабочие, как привязанные, потянулись за ним в палатку.
— Та-ак, — поднимаясь на колени, зашлепал разбитыми губами Васька. — Значит, кровь начали пущать? — Он поднял глаза от испачканной ладони, дурно посмотрел на парней.
— Ты снегу приложь, — посочувствовал ему Женька. — А то во как разбарабанит.
— Пойдем залепим лейкопластырем. — Гошка взял его за рукав, но Васька, все так же глядя вслед Хохлову, выдернул руку и решительно пошел за рабочими.
— Его жалеют, а он выкобенивается, — сказал Женька. — Пижон!
Васька крутнулся, зло приузил глаза на Женьку и, медленно отведя руку от губ, с силой запустил в него снежком. Студент увернулся, и снежок, просвистев у него над ухом, попал в статую.
