Целью была лавка старьевщика, неподалеку от аэропорта, на шоссе в Санта-Монику, между двумя домишками, напоминавшими допотопные перфокарты. Войдя в лавку с парадного входа, никто бы не обнаружил там ничего примечательного: аккордеоны, мотоциклы, музыкальные центры, бижутерия и утиль. Стоящие вещи попадали сюда с черного хода, а деньги на эти приобретения хранились в сейфе, до того древнем, что в нем вполне мог хранить свои дантистские причиндалы сам Док Холлидей.>{13}
Им не нужны были аккордеоны и бижутерия. То ли дело деньги в том сейфе!
Гонщик, сидя за рулем «форда-гэлакси», наблюдал, как вдоль аллеи к лавочке направились трое парней. Двое сильно смахивали на братьев. Через несколько минут изнутри послышались выстрелы, похожие на щелчки кнута. Раз. Два. Три. Потом звук взрыва; где-то в окнах выбило стекла. Ощутив, как машина просела под тяжестью пассажиров, Гонщик, не оборачиваясь, рванул с места. Через несколько кварталов от лавки ему на хвост сели полицейские — сначала две машины, потом три. Но где копам угнаться за его тачкой или предугадать выбранный им маршрут! Вскоре он оторвался от преследователей. Когда все успокоилось, Гонщик обнаружил, что везет всего двоих парней.
— Он выскочил на нас с дробовиком, представляешь?
Они бросили одного из двоих братьев убитым — или умирающим — на полу в этой гребаной лавке. И гребаные деньги тоже там бросили!
Он на эти деньги не особо рассчитывал. Он вообще не должен был принимать участие в той заварушке. Ему следовало, черт побери, вернуться на работу и заняться выписыванием двойных восьмерок и разворотов. Наверняка у Джимми, его агента, накопилась куча предложений. Не говоря уже о том, что его ждали на съемочной площадке. Эпизоды выглядели не слишком осмысленно — впрочем, как и обычно; да и сценария ему никогда не показывали. Он работал как сессионный музыкант, знающий только свою партию. Он подозревал, что и зритель, если, конечно, однажды задумается, тоже поймет, что мается дурью, тратя время на эту чушь. Но порой в кадре бывал блеск! От Гонщика требовалось «выйти на сцену», отыграть дубль, выполнить свой трюк — «показать товар лицом», как говаривал Джимми. С чем Гонщик справлялся. И справлялся превосходно.
Главную роль в фильме играл итальянский актер, с бородавками и морщинистым лбом. Гонщик редко ходил в кино, а потому никак не мог запомнить, как его звали; прежде им уже приходилось работать вместе. Итальянец всегда приезжал со своей кофеваркой и целыми днями вливал в себя эспрессо чашку за чашкой, словно у него было плохо с сердцем и он пил сердечные капли. Иногда на площадке появлялась его мать, окруженная свитой, точно сама королева.
