И дальше, дальше — в том же духе. Несмотря на весомость приводимых доводов, Дикун все же остался при своем мнении:
— Нельзя веками лелеять вражду между народами. Нужно помогать слабым и бедным. В этом должна проявляться гуманность человека. Иначе озвереть можно.
В своей сотне Дикун, Чечик, Штепа, Капуста и другие казаки, как и воины всех подразделений, получили сухой паек в расчете на три дня до первого провиантского магазина, находившегося в Усть — Лабинской крепости. Разместив на воловьих подводах личное оружие, ружейные стрелки и пикинеры шли по степной, раскисшей от дождей, дороге в полковых колоннах с соблюдением небольших интервалов между сотнями. Несмотря на прохладу и бездорожье, приближение весны чувствовалось во всей окружающей природе. Граяли над полями вороньи стаи, цвенькали по обочинам шляха проворные синицы.
— Завидую казакам, которые дома остались, — мечтательно произнес Никифор Чечик. — Скоро они целыми таборами поселятся в степи на своих делянках и пойдет у них горячая весенняя страда.
— Согласен с тобой, — поддержал его Дикун. — Только у казаков призвание не столько пахать — сеять, сколько заниматься рыболовством.
— Они и весеннюю путину не пропустят, — уверенно поддержал разговор Андрей Штепа, среднего роста, чернявый молодой казак.
— Все это так, — вновь подал голос Дикун. — Но боль- шинство‑то казаков к кордонам привязаны. Да нас целая тысяча выбывает из войска. Не очень‑то на пользу пойдет такое отвлечение людей.
Не слишком приятный для слуха оттенок слов Дикуна задел старшинскую струнку и есаул Григорий Белый повысил голос на него:
— Прекратить неуместные разговорчики на походе.
Дикун умолк. А Чечик не выдержал, с сарказмом передразнил Белого:
— Видали медали. Он усек неуместные разговорчики. А то не возьмет в толк, что мы действительно из‑за похода оставляем свою землю без обработки и освоения, обрекаем свои семьи и себя на нищету.
В Усть — Лабинскую крепость полки добрались лишь 1 марта. Местный гарнизон регулярных войск и казачьих пикетов не мог приютить походников в своих тесных казармах. Им пришлось ставить свои палатки, устраивать временные шалаши из пожухлых кустов перекати — поля и камыша.
При осмотре обиталищ третьей сотни полковник Иван Чернышев задержался возле хижины, в сооружении которой принял участие Федор Дикун.
— Хорошее логово смастерили, — потрогав тростью верх неказистого сооружения, определил он. — На три дня хватит, пока мы тут будем снабжаться, а дальше вам этот шалаш не понадобится.
