— Чем, хлопцы, недовольны? — запросто обращался он, ненароком удерживая руку поближе к эфесу сабли.
В ответ — многоголосый гомон, не сразу поймешь главную цель претензий. Казаки из первых рядов подтолкнули вперед Дикуна:
— Скажи, Федя, чего мы хотим.
Тот четко и раздельно произнес Пузыревскому каждую фразу:
— Мы много не требуем. Только свое законное. Все изложено в нашем прошении, а оно не рассматривается.
И пошел — поехал Пузыревский раздавать обещания:
— Разберемся. Обязательно поможем.
Пустив в ход все свое хитроумие, вскользь упомянув о встрече с императором, настойчиво убеждал казаков:
— Возвращайтесь в город, продолжим там обсуждение ваших обид.
Его уговоры увенчались успехом. А назавтра, 10 августа, инспектор встретился с походниками возле войсковой церкви. Ему страсть как хотелось приподнять авторитет Котляревского, исполнить волю царя о его назначении атаманом Черноморского войска. Введя в нужное русло
послушание казаков, легче было решить и всю проблему их умиротворения. Разумеется, вплоть до репрессий.
Войсковым атаманом Котляревский уже был назначен указом военной коллегии № 26271 от 28.06.1797 года. Тот документ был печатно тиражирован в газетных ведомостях. Но до Екатеринодара еще не дошел. Теперь же требовалось огласить сам указ Павла I, что и сделал Пузырев- ский.
Сбор походников загудел похлеще колоколов Божьего храма:
— Не хотим Котляревского атаманом!
Ссылки Пузыревского на необходимость следовать монаршей воле не оказывали влияния. Он тогда вскйнул- ся с вопросом к толпе:
— Чем же вас не устраивает Котляревский?
Дикун, Шмалько, Собокарь и другие близко стоявшие
к инспектору казаки стали выкрикивать:
— Он будет хуже прежних атаманов. Да еще за наше возмущение начнет мстить.
Словоблуд и лицедей Пузыревский и тут не растерялся:
— Да мы его сейчас к присяге приведем, и он ничего вам плохого не сделает.
Тут же послали за Котляревским, возвратившимся из Усть — Лабы, вызвали войскового писаря Ивана Мигрина и с его помощью на ходу сочинили присяжный лист для атамана и такой же — для самих казаков. В атаманский включалась оговорка, что Котляревский не посмеет мстить казакам за их выступление против начальства.
Он без церемоний подмахнул присягу, положившую окончательно конец демократическим выборам кошевого атамана, некогда освященным традициями Запорожской Сечи. Да и название‑то атамана изменилось: был кошевым, стал войсковым.
При объявлении подписать персонально составленный для казаков присяжный лист вновь поднялась неистовая буря:
