— Позаботьтесь вернуть ее ко мне, — сказал Себастьян, награждая дядюшку совершенно неискренней улыбкой с плотно сжатыми губами.
Ньюбери вернул ему такую же, сопроводив ее злобным ледяным взглядом. В этот миг Себастьян понял, что совершил ужасную ошибку. Ему не следовало пытаться восстановить положение Аннабел в обществе. Ей было бы гораздо лучше оставаться парией. Она вернулась бы к своей сельской жизни, нашла бы себе какого-нибудь сквайра, который, как и она, называл бы вещи своими именами и жила бы потом спокойно.
Иронию сложившейся ситуации пережить было тяжело. Все полагали, что Себастьян ухаживал за ней, потому что ее захотел его дядя, а правда заключалась совсем в ином.
Ньюбери отказался от нее, умыл руки до тех пор, пока решил, что Себастьян действует всерьез. А теперь он возжелал ее еще больше.
Раньше Себастьян считал, что ненависть дяди к нему имеет какие-то пределы, но теперь было очевидно, что это так.
— У нас с мисс Уинслоу достигнуто взаимопонимание, — объявил дядюшка.
— А вы не думаете, что решать это должна сама мисс Уинслоу? — небрежно откликнулся Себастьян.
Глаза дядюшки полыхнули яростью, и на какой-то миг Себастьян подумал, что тот попытается ударить его снова. Однако на этот раз Ньюбери не был застигнут врасплох и, должно быть, лучше владел собой, потому что всего лишь бросил ему:
— Ты дерзишь.
— Я только лишь пытаюсь вернуть ее в чуткие объятия света, — мягко заметил Себастьян. Если бы у Ньюбери было с ней «взаимопонимание» он не бросил бы ее на растерзание волкам.
При этих словах племянника взгляд Ньюбери упал на грудь Аннабел, и Себастьяна затошнило.
Ньюбери снова поднял глаза, засверкавшие неким чувством, которое можно было бы определить как гордость собственника.
— Вы не обязаны танцевать с ним, — тихо промолвил Себастьян. Провались эти ее дед и бабка, провались все ожидания света! Ни одна леди не обязана танцевать с мужчиной, который публично раздевает ее взглядом.
Но Аннабел лишь посмотрела на него бесконечно грустными глазами и сказала:
— Думаю, обязана.
Ньюбери бросил племяннику торжествующую улыбку, взял ее за руку и увел за собой.
Себастьян смотрел им вслед, и все внутри у него горело. Он презирал это чувство, ненавидел то, как все на него глазеют и ждут, что он сделает.
Он проиграл. Каким-то образом он потерпел поражение.
И чувствовал себя побежденным и потерянным.
На следующий день
Посетители. От них не было отбоя.
Теперь, когда получилось, что ею интересуются оба: и лорд Ньюбери, и мистер Грей, — светское общество ощутило необходимость увидеть это своими глазами. И не имело никакого значения, что все эти люди пару дней назад смотрели на нее с жалостью.
