— Придется вам, мисс Уинслоу, — мягко проговорил он.
Она кивнула и сделала шаг вперед, позволяя ему взять свою руку. Она услышала раздавшиеся вокруг шепотки, ощутила направленные на нее взгляды, но, подняв глаза на него, увидела, что он смотрит на нее своими ясными серыми глазами, и растаяла. Его дядюшка… все эти сплетни… ничего не имело значения. Она не позволит наглым сплетням повлиять на нее, выбить из колеи.
Они прошли на середину бального зала, и она повернулась к нему лицом, стараясь не обращать внимания на дрожь предвкушения, прокатившуюся по ней, когда он положил свободную руку ей на спину.
Аннабел никогда не понимала, почему вальс раньше считался неприличным танцем.
Теперь поняла.
Он держал ее совершенно пристойно, на расстоянии полных двенадцати дюймов. Никто не мог упрекнуть их в нарушении приличий. И все же Аннабел почувствовала, что сам воздух вокруг них стал горячим, а по коже словно прошлась кистью странная мерцающая магия. Казалось, каждый вдох по-разному наполнял ее легкие, она по-особому чутко прислушивалась к собственному телу, ощущала каждую жилочку внутри своего партнера, который увлекал ее в чудесный водоворот танца.
Она была сиреной. Богиней. А когда подняла глаза на него, он смотрел на нее каким-то откровенным плотоядным взглядом. И это вызывало в ней еще большее напряжение.
На краткий миг она закрыла глаза, стремясь напомнить себе, что все происходящее — одно лишь притворство. Что они разыгрывают спектакль, восстанавливая ее репутацию в глазах света. Просто, танцуя с ней, мистер Грей делал ее желанной, достойной восхищения. Но если она чувствовала себя желанной, то есть желаемой им, ей нужно сохранять трезвую голову. Он был человеком честным и благородным… щедрым, но вряд ли является прирожденным актером на светской сцене. Он точно знал, каким взглядом смотреть на нее, как ей улыбаться, чтобы все подумали, будто он от нее без ума.
— Почему вы попросили меня потанцевать с вашей кузиной? — спросил он, и голос его прозвучал как-то странно, почти придушенно.
— Не знаю, — призналась она. Аннабел действительно этого не знала. А может быть, просто не хотела себе признаться, что испугалась. — Она еще не вальсировала.
Он кивнул.
— И разве не станет так убедительнее для нашего небольшого спектакля, — продолжала она, соображая на ходу, — если вы потанцуете и с моей кузиной? Вы не стали бы морочить этим себе голову, если б были настроены только…
— Только — что? — осведомился он.
