Сашка Тулупов ринулся к ближайшему зеркалу, придирчиво посмотрел на себя и уныло поведал:
— Да-а-а… с такой мордой меня никто любить не будет.
— Ничего, до свадьбы заживет, — насмешливо успокоил его Игорь.
Сашка только шмыгнул носом: мол, когда еще эта свадьба, а морда уже попорчена.
Постепенно из разговоров выяснилось, в чем суть дела и почему Большаков так спешил. Оказывается, в форте были бомбоубежища — укрепленные казематы — каменные мешки особой конструкции. И оказалось, что Большаков туда вовремя и завел всех, кроме Кости, разумеется, и что Завета рвалась вернуться, но Большаков ее удержал.
— Правильно! — благодушно согласился Костя. — А то случилось бы бог весть что…
— Нам сказали, что ты рухнул вместе с лестницей.
— Компьютер рухнул, — отшутился Костя.
Он давно взял себе за правило лишний раз женщин не волновать. Женщины существа нежные и ранимые, бог знает, что у них происходит в голове.
Завета все еще всхлипывала у него на груди, но он чувствовал, что она шмыгает носом уже просто по инерции.
В этот момент в лазарет сунулся Большаков и внушительно произнес:
— Ну слава богу, живы, здоровы, а теперь быстренько уезжайте!
— Почему?! — спросили все хором и посмотрели на него во все глаза, в которых читался сплошной укор.
— Воевать будем. Немчура поперла. Сейчас очухаемся и начнем стрелять. Так что гражданским лицам надо покинуть военный объект. Бойцы уже поставили вашу машину на колеса.
— Александр Васильевич, — попросил Костя, — нам бы связь? А?
— Не до этого, сынок, — ответил Александр Васильевич. — Уезжайте, и быстрее!
— Ну вот, — проворчал Игорь, — как что снимать, так мы ко двору, а как настоящее дело, так гуляйте, Вася.
Костя подумал, что у Игоря есть шанс остаться и вкусить все прелести обороны форта, и вообще показать, на что он годен в настоящем деле, но Игорь, к его неудовольствию, почему-то этим не воспользовался.
Большаков пожал всем руки, махнул на прощание и исчез в хаосе форта.
— Уходим! — сказал Костя и посмотрел на товарищей по несчастью.
Сашка был в общем-то как огурчик — живой и подвижный как ртуть, только с красной от возбуждения мордой; Игорь выглядел сурово, и лицо у него было хмурым и замкнутым, словно что-то в этой жизни шло не по его сценарию. Он сжимал новенький автомат АК, который наверняка выклянчил у сердобольного Большакова, и готов был двигать куда угодно и зачем угодно, лишь бы подальше от форта. Лица Заветы Костя разглядеть не мог, но тем не менее был приятно удивлен ее чувственностью и воспринял ее как влюбленность. Впрочем, разбираться, как всегда, времени не было — особенно с Заветой, которая пока была тихим-тихим вулканом. Его маленькая победа над ней стоила ему больших нервов, и он еще до конца не понимал, выиграл он приз в виде безмерно-огромной любви или нет.
