"Наконецъ, я подтвердилъ, ибо необходимо, чтобы его величество зналъ объ этомъ, — что я говорилъ отъ имени всѣхъ способныхъ мыслить въ нашей провинціи… Пора же разсчитаться съ нами".
Какъ разъ на это-то именно Бріеннъ и не склоненъ былъ согласиться. Онъ даже не соблаговолилъ представить королю записку Вирье. Негодованію герцога де-Роганъ не было предѣла…
"Сажая въ тюрьму, онъ воображаетъ себя Ришелье, обманывая — воображаетъ себя Мазарини"…
Добро бы еще, если бы Мазарини хоть извинился бы! Такъ вѣдь нѣтъ же! Когда черезъ нѣсколько дней Анри, наконецъ, удалось добраться до архіепископа Санскаго, онъ получилъ отъ него, въ весьма сухой формѣ, урокъ правилъ общежитія.
Обозвавъ адресъ дофинцевъ "распечатаннымъ письмомъ", онъ затѣмъ сказалъ: "вамъ нечего удивляться, если при тѣхъ условіяхъ, при какихъ ваше письмо было представлено, король не соблаговолилъ принять его… Во-первыхъ, оно какъ будто написано отъ имени дворянства… Дворянство не собиралось, да и не могло собраться безъ разрѣшенія короля".
Собраніе въ Визилѣ показало, однако, министру, что подобная вещь могла случиться.
II.
Простой исходъ, не принять, избавилъ архіепископа Сансскаго отъ назойливости Вирье. Съ тѣмъ же легкомысліемъ онъ разсчитывалъ, что нѣсколько указовъ избавятъ его и отъ назойливости всѣхъ парламентовъ Франціи.
Дѣйствительно, чего проще учредить посредствомъ этихъ указовъ родъ высшаго совѣта регистратуры? Нѣсколько маршаловъ Франціи, нѣсколько прелатовъ, нѣсколько принцевъ крови занимали бы должности предсѣдателей или членовъ совѣта: въ такомъ совѣтѣ нечего страшиться, что волѣ короля можетъ угрожать малѣйшее сопротивленіе,
Такова была, по крайней мѣрѣ, мысль министра-архіепископа, когда онъ въ началѣ мая 1788 г. объявилъ этотъ новый законъ и отправилъ его на утвержденіе во всѣ парламенты.
Со всѣхъ концевъ Франціи поднялось всеобщее негодованіе. Даже благомыслящіе люди, которые, какъ Вирье, заявили себя довольными первыми уступками двора, соединилисъ въ общемъ сопротивленіи, которое Бріеннъ такъ необдуманно ставилъ на почву права.
Напечатанные въ Греноблѣ, съ комментаріями Барнава, въ смѣлой брошюрѣ, министерскіе указы, безъ различія положенія и мнѣній, возмутили весь городъ. Судьи, бывшіе въ изгнаніи въ своихъ земляхъ, были возвращены съ тріумфомъ посредствомъ "lettre de cachet". Впервые возмущеніе посягнуло на власть короля. Цѣлый градъ черепицъ былъ направленъ на его войско. Съ трудомъ де-Клермонъ-Тонерръ спасся отъ веревки, которая должна была его подвѣсить къ люстрѣ его салона. Разрушеніе дворца губернатора, сбиванье съ толка солдатъ было началомъ безобразныхъ сценъ, которымъ вскорѣ предстояло разъиграться по всей Франціи.
