"Знаете ли вы, какъ этотъ проклятый архіепископъ принялъ на дняхъ депутацію изъ Ренна, которая явилась требовать выдачи вашихъ заключенныхъ? Вотъ что онъ имъ сказалъ:
— Ваши земляки, господа, дѣйствительно въ Бастиліи, но будьте увѣрены, что съ ними обращаются со всевозможной предупредительностью.
На это одинъ изъ бретонцевъ отвѣтилъ ему, что они пріѣхали требовать не вѣжливости въ обращеніи съ заключенными, а ихъ освобожденія…
Тогда архіепископъ обернулся къ своему секретарю и громко воскликнулъ:
— Что прикажете отвѣчать такимъ животнымъ?
Разсказывая этотъ эпизодъ, герцогъ де-Роганъ выходилъ изъ себя отъ негодованія. Онъ бралъ въ свидѣтели нахальства Бріенна весь городъ и дворъ. Только жена Анри, она одна умѣла его нѣсколько умиротворять. За это въ отелѣ де-Роганъ ее прозвали: "Юлія".
Такое прозваніе изъ античнаго міра было въ духѣ времени. Развѣ не Юлія отвратила войну между Юліемъ Цезаремъ, ея отцемъ, и Помпеемъ, ея мужемъ? При томъ положеніи вещей, въ какомъ онѣ были въ улицѣ Вареннъ, роль миротворительницы, которая съ общаго согласія была дана маленькой графинѣ де-Вирье, не могла быть синекурой.
Герцогиня дѣйствительно не одобряла тона протестовъ, о которыхъ сообщалъ Анри. Въ этомъ тонѣ ей чувствовалась неумѣстная самонадѣянность, и оправданія Анри не въ силахъ были заставить ее измѣнить такое мнѣніе. M-me де-Роганъ казалось, что эти дофинцы способны забыть всякую мѣру. И это было вѣрно.
Всецѣло отдавшись своей роли, Анри черезъ нѣсколько дней отправилъ къ де-Бріеннъ адресъ за многими подписями дворянъ Дофинэ. Онъ присоединилъ въ адресу подробную записку, которая, казалось ему, была неотразима.
Проходитъ недѣля, проходитъ другая, отвѣта нѣтъ. Надо съѣздить за нимъ. Анри отправляется въ Жарди. Это былъ старый пріоратъ, по сосѣдству съ Виллъ д'Аврэ, куда архіепископъ Сансскій отправлялся, за неимѣніемъ религіозныхъ вдохновеній, вдохновляться политикою.
Но, къ великому удивленію Анри, его не принимаютъ, и вотъ, не успѣвъ даже вернуться въ Парижъ, онъ изливаетъ свою досаду въ слѣдующемъ письмѣ:
"Представь себѣ, я сижу въ каретѣ у воротъ Жарди въ ожиданіи, когда г. архіепископъ соблаговолитъ меня принять. Страшно бѣшусь. Чтобы заполнить время, берусь за перо и посвящаю тебѣ и отечеству плоды моего бездѣйствія.
"Я счелъ нужнымъ приложить записку къ адресу, который вы поручили мнѣ передать. Въ этой запискѣ я изложилъ всю силу, настойчивость нашего народа, а также причины движенія нашего Гренобля… Затѣмъ я указалъ на выгоду для короля не брать назадъ даннаго обѣщанія относительно нашего собранія.
