— На!
— Ой! — ойкает Светлана.
Под стёклами очков Нурлан видит её взгляд, несколько испуганный и очень внимательный, словно она всё время слушает некую мудрую учительницу, которая ведёт урок. Подчиняясь вдумчивости этого взгляда, Нурлан так же вдумчиво объясняет:
— Это от нас с дедушкой. У вас же нет корзины, и вы ушли с пустыми руками.
Девочка снимает очки, протирает стёкла носовым платком, и глаза её без очков — большие, в пушистых ресницах — с некоторым удивлением и радостью рассматривают дарителя.
— Нурлан, — говорит она. — Я всегда знала, что ты — благородный человек.
— А почему ты мне никогда не говорила об этом? — недоумевает Нурлан.
— Почему?..
Девочка надевает очки, принимает подарок и обещает:
— Сумку я верну. Спасибо, Нурлан.
— Не за что!
Гости уходят, и Богдан произносит, как со сцены:
— Ох, тяжела ты, шапка Мономаха!
«Вживается, — думает Нурлан. — А вживается ли? Может, нет ничего?»
И мальчику становится жаль Богдана, оттого что тот числится знаменитым артистом, а за всю жизнь не сыграл ни одной, даже самой короткой роли и всем говорит, что он вживается или вжился.
Они уходят. Светлана оборачивается, и Нурлан машет ей рукой.
Еле заметно девочка кивает ему.
Нурлан вприпрыжку возвращается к дедушке. Тот копается в яме и разговаривает сам с собой:
— …Что было раньше!
— А что было раньше? — звонко спрашивает Нурлан.
Старик утаптывает пол у ямы, кряхтя, пытается и никак не может вылезти из неё и просит:
— Сынок, ты меня вытащи!
Он протягивает мальчику лопату — черенок вперёд, и Нурлан берётся за него, за твёрдое, как кость, отполированное дерево. Старый и малый тянут-потянут, а вытянуть не могут.
— Погоди, погоди!.. Не надсаживайся, — просит дедушка.
Он стоит в яме, запыхавшийся, красноликий, и выражение лица у него беспомощное и покорное.
А день кругом — загляденье!
В тёплом воздухе летают бабочки: белые, жёлтые, красные, лиловые. А одна — чёрная, бархатистая да такая большая, что Нурлан изо всех сил преодолевает искушение погнаться за ней, поймать и рассмотреть поближе. Прибыло цветов по закрайке сада. Белая яблоня, что перепутала осень с весной, а старость с молодостью, гонит в цвет все бутоны, распускает лепестки все до единого и хмелеет от тепла и воздуха. Яблоня окутана пчёлами, переливается розовым светом и, роняя лепестки на сухую траву, благодарно вздрагивает. Она такая доверчивая, дивная, кроткая, и, думается, солнце не выдержит, воскликнет: «Была не была!» — и повернёт на лето.
