Беда в том, что с идеями у перворазрядников плохо. И с лозунгами. Кличь «Отдать Коню его три миллиона, незаконно изъятых из тумбочки!» способен воодушевить любого честного человека, но лишь на пять минут. Потом честный человек вспоминает, что в его личной тумбочке хранится только счёт за коммуналку, нужно где-то деньги на уплату раздобыть – и потихонечку отходит в сторону. В одну телегу впрячь коня и трепетную пешку можно, но никуда эта телега не поедет. Сознание этого отравляет всю радость процесса хождения по улице с красными бантами и созерцания вдохновенных ликов тонкошеих вождей. Нет, политические и экономические игры сегодня таковы, что лучше от них держаться подальше: тепла, полученного при сгорании тысячи пешек хватить на продвижение нашего паровоза к счастью на три целых четырнадцать сотых аршина. Маловато.
Но вот объединения религиозные... Тут-то, перед лицом потенциального бессмертия не так уж и важно, что в кармане – платиновая карточка или известное насекомое на аркане.
Время от времени ко мне подходят пожилые женщины с сахарными лицами (обыкновенно они ходят парами), и вежливо обращаются, мол, можно ли вас спросить. Как человек в очках, я отвечаю, что можно: вдруг они приезжие, и им нужен адрес вокзала, гастронома, или, к сожалению, больницы или милиции? Или вдруг – ну, мало ли – хотят мой автограф (было пару раз в жизни). Но речь чаще всего заходит о библии, об её истинном прочтении, и о том, почему истинное прочтение возможно лишь в кругу узревших правду людей и т.д. и т.п. Минут через пять мы расстаёмся, и вслед мне летят плевки и угрозы, что был у меня шанс попасть в число спасённых, а теперь фигушки, теперь гореть мне в огне адском. Со временем я на призывы поговорить о библии отвечаю коротко: за вами следят! – и быстро ухожу прочь. Но мысли связать религию с экономикой и политикой не оставляю: тут, как в калейдоскопе, возможно множество сочетаний, и в каждом вакантно место гуру. Другое дело, пассионарности не хватает. Выдумать могу, нести в массы тоже могу, а вот толкаться и грызться с конкурентами – кишка тонка. То есть можно и погрызться, и потолкаться, но ясно видно – для одних грызня и есть смысл существования, мне же она поперек трахеи стоит.
Недавно, прочитав колонку Дмитрия Вибе, вспомнил астроботаника Тихова, книжкой которого «Шестьдесят лет у телескопа» зачитывался в детстве. Тихов считал, что Марс покрыт лесами, но в силу местных особенностей цвет марсианской растительности имеет выраженный голубой оттенок. В том же детстве мне попалась заметка о том, что голубые ели высажены у Мавзолея. И тут меня осенило: Ленин – марсианин, и ели эти – дар планеты Марс. Из каких-то политических или иных соображений они покамест решили свое пребывание на Земле скрыть, но намёк людям сообразительным подали. И сразу стало понятно, почему сохранение тела вождя есть величайший научный эксперимент: под прозрачною броней хранят не безнадежно умершее тело, а куколку, кокон, цисту, назовите, как хотите. В положенный час её перенесут на Марс, где Ленин вернется в жизненный круговорот. И об этом говорилось намеками по Эдгару По, намеками настолько броскими, что их не замечали: «Ленин и теперь живее всех живых»...
