Отечественная война и русское общество, 1812-1912. Том V | страница 16
Гр. Е. В. Литта. (Пис. Виже-Лебрен).
В этом общественном согласии залог длительной силы для борьбы с противником, залог бодрого отношения к большим поражениям и постоянного обновления сил в маленьких победах. Вы знакомитесь у Толстого со многими сражениями, оканчивавшимися печально для нас, но, как-то странно, рассматриваемые в общественном отражении они производят впечатление не поражения, а победы. Моральное значение для общества даже знаменитой Аустерлицкой битвы далеко не так ужасно, как можно было бы предполагать. Князь Андрей может говорить: после Аустерлицы «я дал себе слово, что служить в действующей русской армии я не буду… Ежели бы Бонапарте стоял тут, у Смоленска, угрожая Лысым Горам, и тогда бы я не стал служить в русской армии». Но князь Андрей видит то, чего не замечают другие; да и слова его — только слова: раньше, чем Бонапарт стоял у Смоленска и угрожал Лысым Горам, он опять вступил в армию, не смотря на вполне определившееся уже отрицательное отношение к войне. Для остальных членов общества даже кампания с Аустерлицкой битвой кажется спустя некоторое время не поражением, а победой. «Были найдены причины тому неимоверному, неслыханному и невозможному событию, что русские были побиты, и все стало ясно, и во всех углах Москвы заговорили одно и то же. Причины эти были: измены австрийцев, дурное продовольствие войска, измена поляка Пржебышевского и француза Ланжерона, неспособность Кутузова, и (потихоньку говорили) молодость и неопытность государя, вверившегося дурным и ничтожным людям. Но войска, русские войска, говорили все, были необыкновенны и делали чудеса храбрости… Со всех сторон слышны были новые и новые рассказы об отдельных примерах мужества, оказанных нашими солдатами и офицерами при Аустерлице. Тот спас знамя, тот убил пять французов, тот один заряжал пять пушек». «Повторялись слова Ростопчина про то, что французских солдат надо возбуждать к сражениям высокопарными фразами, что с немцами надо логически рассуждать, убеждая их, что опаснее бежать, чем идти вперед, но что русских солдат надо только удерживать и просить потише!..» И Москва, забывшая о поражении, чествует обедом Багратиона, поднося ему стихи, в которых утверждает: «Да счастливый Наполеон, познав чрез опыты, каков Багратион, не смеет утруждать Алкидов русских боле»… И певчие поют кантату: «Тщетны Россам все препоны, храбрость есть побед залог; есть у нас Багратионы, будут все враги у ног».
