— Какая сломана рука? Поднимите!
В машине я сполз с носилок и спросил встревоженного Клинского:
— Вам не хватает вятича с переломанной рукой?!
А он закричал на меня:
— Ты! Мразь! Суешься! Молчать! Подонок! Что ты лезешь к ней?! На хрена она тебе сдалась? Заткнись. Вылез за ворота, но всех ты не перепрыгнешь! Ты можешь понять, что я тебя не вытащу?! — Машина летела, выла, он спокойно подправил водителя: — Не надо. Давай в санаторий для беременных. — И вновь заорал: — Тебя же уймут! Кафе затопил — старика… За что старика?!
Он выпил у нас чаю. Медсестра замотала коленку и ушла, Клинский поднял взгляд на Старого:
— Я предлагаю соглашение. Вам — свободу передвижений. Только не в ее дом. Оставьте девку.
— Хорошо, — пожал Старый плечами и вздохнул.
— То есть? Вы дали слово?
— Извольте, слово.
— Сегодня что? Второе сентября. Вам надо спать, позабавлю на сон. — Он выдрал из блокнота лист и позвал меня: — Подсядь, не дуйся. Второе письмо уже получаю… — Взялся рисовать. — Площадь. От нее проспект Ленина. Раз, два… шестая улица направо — Первостроителя Мокроусова. Пожарная часть с каланчой. Вот так я ее нарисую. Пишут: только Президент и мужик Объединенных Наций подкатывают к пожарке, из нее по ложному вызову выезжает водомет и оттесняет автомобиль охраны, страхующий левый борт. Президентская телега — под выстрелы. — Клинский трижды стукнул карандашом. — Стреляют с первого этажа каланчи, зарешеченное окно. Четыре метра. Дурак попадет. Через неохраняемую проходную покидают каланчу, синяя «Нива» ждет на поперечной улице. Выезжают в задницу праздничной колонны, за спину собираемому оцеплению. И — за кудыкину гору, получив деньги. — Клинский подрисовал сбоку плана девять нолей. — Две снайперские винтовки найдут спустя неделю без отпечатков у мясокомбината. — Отдохнул и подытожил: — Продуманно. Ведь узнали, сволочи, что наметили в пожарку водометы завести на всякий пожарный. И что в каланчу с улицы не сунешься: ворота заперты. Письмо. И кто-то ж его пишет… Ясно? Поехал я спать, время близится. — Зевнул и поднялся.
И Старый встал.
— Но… Вы ведь предпринимаете там… что-то?
— С чего? С того, что нас известили подробным письмом? И запомните: когда приедут, я уже буду в глубокой заднице. Будут командовать другие. Которые могут все. Как им кажется. Но плохо разбираются в городе.
— Но ведь необычное письмо?
— Фактическая сторона проработана. Но в плане праздника нет поворота на эту улицу. Нет проезда мимо каланчи! Ничего не буду делать и никому не скажу. Правдоподобно, главное…
