- Начисто сметена!
С унылой физиономией он стал собирать пластинки. Я открыл крышку проигрывателя и взглянул на иглу. Да, сомнений быть не могло. Вырвано с мясом. Я сосредоточился и провёл пальцем по тому месту, где красовался обломок иглодержателя.
- Ну-ка, глянь сюда! Ты что-то путаешь.
Санька нехотя посмотрел снизу вверх и подпрыгнул:
- Не понял!..
Само собой, на проигрывателе красовалась новенькая иголочка.
- Нинка! - закричал он ушедшей на кухню жене. - Иди сюда! - И подозрительно покосившись на меня, сказал вошедшей супруге: - Твоя работа?
- Чего ещё? - наклонилась она над проигрывателем и пожала плечами: - Ради бога! Со своими игрушками ты уж как-нибудь сам...
Санька перекрестье прицела навёл на меня:
- С собой принёс?
- А то! - хохотнул я. - Завсегда с собой таскаю. Мешками! - И переглянулся с Настей.
Но Санька уловил этот взгляд и подступился к ней:
- Скажите, это его работа?
Настя улыбнулась:
- Я в этом не разбираюсь. Может, и его. Он же у нас волшебник.
Но тот понял её слова по-своему.
- То, что он волшебник, - кивок на ближайшую из моих картин, - мне давно известно. Только сейчас не об этом речь.
- Гос-с-споди! Чего спьяну-то не привидится? - вздохнула Нина и опять ушла на кухню, бросив напоследок: - Чай вот-вот поспеет.
- С какого "пьяну"? - возмутился ей вслед Санька. - Уж неделю... Юлька! - позвал он дочку. - Ну-к, иди сюда!
- Да ладно тебе! - сдался я. - Она здесь ни при чём. Это я принёс.
Ну не стану же я ему прямо сейчас правду говорить!
- Вот то-то! - Он победно хмыкнул. - А то тут уже собак навешивать стали! - Он гневно сверкнул глазами в сторону кухни. - Ну ты даёшь! - Он повернулся ко мне. - В два счёта! А я вчера и так, и эдак - гиблое дело! И Юльке вон тоже досталось, - он потрепал по головке двухлетнюю дочь, явившуюся на зов. Мордашка её по уши была вымазана в шоколаде. - Ты хоть "спасибо" дяде сказала?
- Шкажала, - кивнула та кудряшками, продолжая уничтожать шоколадину. Размеры её были явно велики для малышки.
- Ну давай, - напомнил я ему, - поставь чего-нибудь.
- Ах, да! - встрепенулся он.
Комнату заполнили низкие звуки ударов сердца и откуда-то издалека, набирая силу, послышались крики, стрёкот какого-то летательного аппарата, топот ног, суета и вдруг всё оборвалось на самом высоком накале мелодичным аккордом. Началась вещь! Величавая и размеренная, доставлявшая нам обоим неизъяснимое наслаждение. Я не знал, какие чувства вызывала эта музыка у Насти, но неудовольствия на её лице я не замечал. Она молча перелистывала журналы, которые услужливо подсунул ей Санька, дабы гостья не скучала.
