Они шли мимо парков и лужаек, тянувшихся над рекой Кем. Дальше раскинулись знаменитые колледжи: в позолоте последних солнечных лучей они представлялись подобием великого сказочного Камелота. Осенние костры, наполнявшие воздух запахом горящей листвы, подобно прустовскому кусочку пирога, внушали ностальгические воспоминания. Блестела под солнцем вода, городской шум терялся в шорохе листвы под ногами.
— Между прочим, — лениво протянул Вардан, — Толстячок Блэкландс рассказывал, что видел вас на каком-то из приемов у леди Астор. С Кимом Филби, Чипсом Гэнноном и еще с этим Мюрроу. Избранное общество! Говорит, вы проявили себя наилучшим образом: едва не затмили Кима Филби, а выпили вдвое меньше его.
— Удивительно, как он это определил. То есть насчет Кима. Парень, похоже, сливает спиртное в деревянную ногу — сколько бы ни влил в себя, все разве что капельку под мухой.
— Толстячок говорил, что Филби основательно перепил и наблевал в горшок с пальмой. Может, вы ушли раньше?
— Я вечно пропускаю самое веселье. Все из-за этих полуночных эфиров.
— Еще Толстячок рассказывал, что Мюрроу разобидели чуть не до слез. Сперва кто-то нелестно отозвался о его портном, а потом еще какая-то толстуха уселась на его шляпу. Толстячок неплохо относится к Мюрроу, но полагает, что порядочный человек не стал бы так серьезно относится к вопросам одежды.
— Филби в тот вечер рассказал мне славную историю. Клянется, что чистая правда. Мол, фон Риббентроп как-то встречался с Черчиллем — конечно, еще до того, как тот перебрался в номер 10. И вот фон Риббентроп старался убедить Черчилля, что англичанам нечего и думать воевать с наци. Долго толковал насчет гигантской военной машины Германии, насчет Люфтваффе, вермахта, насчет всех этих танков, а Черчилль знай попыхивает сигарой и слушает. Ну, а на закуску фон Риббентроп заявляет: а еще, мол, у Германии есть итальянцы! Черчилль еще малость попыхтел, потом вынул сигару изо рта и говорит: «По справедливости они и должны были достаться вам. В прошлый раз с ними мучились мы».
Вардан одобрительно рассмеялся, прикрывая рот длинной, похожей на птичью лапу ладонью.
— Должен признать, это похоже на Уинстона.
— Филби уверяет, что все правда, он сам там был. До фон Риббентропа не сразу дошло, зато когда дошло, он расхохотался, не сумел удержаться.
— Развратник и мелкий позер. Он, знаете ли, не имеет право на «фона».
— Да, я слышал.
— Настоящая свинья. У Геринга, говорят, есть свои достоинства, но он тоже свинья. Все они свиньи. Впрочем, я напрасно обижаю свиней. Все дело в том, что Мюрроу воображает себя этаким красавчиком Бруммелем. Симптом глубинных психологических проблем.
